Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия
Шрифт:
Можно попытаться оценить доход и объемы рынка, характерные для этого времени, чтобы лучше представлять, кем были гробовщики. Так, мы знаем, что Роберт Легг считался успешным дельцом, ведь он проводил по 100 похорон в год, судя по его декларациям за почти двадцатилетний период (с 1717 по 1735 год). В 1725 году его бизнес идет настолько хорошо, что он открывает «Объединенную компанию гробовщиков» (United Company of Undertakers). Но история Роберта Легга скорее уникальна. Согласно записям архивов, сотни предпринимателей в этой области банкротятся и продают бизнес. Поэтому такие «производственные объемы» скорее исключение. Также мы знаем, что, например, в Париже XVIII века проживало чуть более 300 тысяч человек, при этом смертность составляла около 30–40 человек в год на каждую 1 000. Это значит, что в месяц умирало порядка 1100, соответственно, в год — 13 000 человек. К этому можно добавить еще несколько сотен человек, умирающих в близлежащих окрестностях, но желающих
46
Хардинг удивляется, почему при таких цифрах не существует серьезного рынка, и указывает на небольшое количество частных дельцов. Мне кажется, что причина кроется как раз в низкой рентабельности бизнеса. Подробнее об этом, в сравнении с современными похоронными домами, я буду говорить в последующих главах (Harding 2002).
Если успешным дельцом считается проводящий около 100 похорон в год, то это значит, что вышеупомянутый Роберт Легг контролирует около 1,5–2% потенциального рынка. Однако к 1750 году только 45% похорон в Лондоне совершают частные предприниматели. Значит, Легг контролирует около 5% рынка, а сам объем рынка не очень большой. Количество работников похоронной сферы также весьма ограничено. Например, в конце XVII века в Амстердаме частных гробовщиков/могилыциков насчитывается около 300, в Лондоне, который в два раза больше, их трудится такое же количество. Значит, около 300 предпринимателей конкурирует приблизительно за 5 тысяч похорон в год. То есть на каждого похоронного дельца в год приходится по 15–20 похорон [47] . Из записных книг Легга следует, что около 50 похорон он организовывал и вовсе со стоимостью меньше 1 фунта: клиенты заказывали только самый простой гроб или саван. Около 30% похорон имели стоимость от 10 до 30 фунтов. Согласно другим данным, медианная цена похорон в это время составляла около 15–20 фунтов. Допустим, что средний похоронный делец проводит в год около 20 похорон со средней ценой похорон в 20 фунтов [48] и маржинальностью в 30%. В итоге его годовой доход равняется 120 фунтам в год, что сопоставимо с 30 тысячами фунтов по современному курсу. Очевидно, из этой цифры можно вычесть определенную сумму на развитие бизнеса [49] .
47
За период с 1671 по 1800 год в документах фигурирует около 720 названий компаний гробовщиков в Лондоне.
48
Медианная цена похорон в 1690 году составляет около 17 фунтов, в 1790 году — почти столько же (20 фунтов).
49
У нас недостаточно данных, чтобы объективно судить о затратах и доходах. Например, мы не знаем всех трат гробовщиков того времени.
В Лондоне в XVIII веке, для сравнения, большинство наемных работников имеют годовой доход порядка 40 фунтов, однако они не платят налоги за ведение бизнеса, не платят за лицензии, за содержание помещения и т. д. Из этого следует, что похоронный бизнес — это не такое уж и прибыльное ремесло, хотя оно заметно доходнее наемного труда. Описание имущества гробовщиков подтверждает невысокий уровень их заработка. Именно поэтому гробовщики старались развивать продажу аксессуаров и дорогих гробов: на них можно заработать. Реклама фирмы гробовщиков «Ярвис и сыновья» отлично иллюстрирует этот тезис: они предлагают improved coffins — некие «продвинутые» гробы. Из низкой маржинальности услуг вытекает и весь последующий тренд похоронной индустрии — ориентация на hardware, то есть именно на предметы и аксессуары, а не на услуги и церемонии.
Именно в XVIII веке похоронные дельцы формируют представление о том, что такое «достойные похороны» и как они должны выглядеть, продвигая все новые и новые перечни товаров [50] . Невозможность хорошо заработать на организации самой похоронной церемонии побуждает предпринимателей искать возможности удорожания сопутствующих товаров — от гробов и украшений до катафалков и траурной одежды. Исследовательница Джулиа Литтен полагает, что маржинальность продажи дорогих гробов и сопутствующих товаров достигала 180% (Litten 1991: 28–29). Эдвин Чадвик, один из главных критиков похоронной индустрии в XIX веке, оценивал прибыль, получаемую его современниками-гробовщиками от продажи похоронных аксессуаров, в 500% (Chadwick 1843).
50
Ричардсон
В XVII веке в перечень услуг гробовщика включается и подготовка тела к захоронению. Гробовщик, как правило, забирал тело и делал необходимые приготовления: омывал тело, опустошал кишечник, распрямлял руки. Он также делал необходимые замеры для последней одежды, одевал и укладывал тело в гроб для прощания. Тело обычно обкладывалось душистыми веточками розмарина, тимьяна и других специй, чтобы отбить запах разложения. В подчинении гробовщика находились специальные работницы, которые выполняли эту функцию под его надзором [51] . Отвечая веяниям эпохи, первые похоронные дельцы становятся ответственными за мертвое тело.
51
Есть документальные подтверждения, что омывалыцицам платили одеждой из гардероба умершего (в частности, дорогими и редкими для раннего Нового времени ботинками). Так было, например, во Франции в Пуанте и Лимузене в XVIII веке (Корбен, Куртин, Вигзрелло 2012: 83).
Итак, в Средние века администрированием всех вопросов, связанных с похоронами, занималась католическая церковь. Она содержала погосты, организовывала похороны через секстонов и специальный персонал при приходах. Кладбища были переполнены и, как нам может показаться, крайне бесхозны: индивидуальных могил не было, похороны в большинстве своем были скромными и проводились крайне быстро. Могилы быстро переполнялись, разлагающиеся части тела торчали из земли. Главную роль в похоронном процессе играли заупокойные молитвы. Подобная логика администрирования смерти и содержания похоронной инфраструктуры кроется в особом отношении к смерти и к телу, а также вообще к материальному миру, который объявляется местом греха и скорби.
Но в XV веке средневековое общество начинает резко меняться: происходят великие географические открытия, которые не только меняют расстановку политических сил в Европе, но и разрушают замкнутый евроцентричный мир Средневековья. Широко распространяется печатное дело, растет уровень образования. Города становятся центрами культурной и социальной жизни. Гильдии и цеха ремесленников способствуют появлению и росту среднего класса и увеличению его благосостояния. Развиваются философия и наука. Эпоха Возрождения и недовольство богатеющих и образованных граждан церковно-феодальной моделью становится причиной церковной Реформации.
Реформация приводит не только к серьезным изменениям в социальной и политической жизни, но и меняет мортальную оптику и саму картину мироустройства. Протестантизм «отменяет» чистилище и, как следствие, необходимость молиться за усопших. Новая протестантская догматика провозглашает личное спасение Божественной благодатью. Значит, в судьбе и жизни человека необходимо угадывать знаки и проявления этой благодати. Получает развитие новая концепция семьи как закрытой династической структуры, а не родовой фракции. Добрый христианин обязан быть добрым семьянином.
Похоронно-поминальные практики тоже меняются. Заупокойные мессы больше не являются обязательными, так как они потеряли прикладной смысл. Поминовение приобретает формат коллективного воспоминания о человеке. На местах захоронений появляются семейные усыпальницы, на могильных плитах появляются эпитафии, часто представляющие собой биографию усопшего в стихотворной форме.
Мертвое тело неожиданно оказывается в центре внимания человека раннего Нового времени. Медицина и научные исследования человеческого организма приводят к пересмотру отношения и к телу человека, и к идее бессмертия. Возникает особое бережное внимание к мертвому телу. Могилы начинают индивидуализироваться. Сами кладбища переносятся за церковную ограду и даже за черту города. Протестанты уделяют новым погостам большое внимание, постепенно превращая их в парки памяти.
Организация похоронных ритуалов уходит из сферы администрирования церкви и местных приходов сначала к гильдиям секстонов, затем к геральдистам (в случае аристократии и богатых горожан) и в конечном счете к частным дельцам. Рост благосостояния и изменение парадигмы смерти, связанной в том числе с «отменой» чистилища, приводит к широкой вариативности похоронных практик. На похороны тратятся большие средства: для организации похорон закупают траурную одежду, факелы, свечи, заказывают катафалк или носильщиков. Гробы начинают отделывать специальной дорогой фурнитурой. Если следовать протестантской логике, то между хорошей судьбой, благосклонностью Бога и высоким доходом нет ощутимой разницы. Поэтому похоронная репрезентация и строится на дорогих аксессуарах и на особом украшении мертвого тела.