Рождённая на стыке веков
Шрифт:
– Летом скрыть будет невозможно, что делать, ума не приложу, – с каким-то равнодушием, сказала я.
– Ты думаешь, тут лето бывает? Ошибаешься, так… чуть потеплеет на пару недель и всё, – ответила Даша.
– Откуда ты всё знаешь, Даша? Мы же вместе приехали, – спросила я.
– Так ведь Сибирь! Чего тут знать, – ответила Даша.
Это слово я слышала впервые, наивно думая, что погода везде одинаковая.
–
– Земля большая, Халида. Есть континенты, как Африка, даже в некоторых штатах Америки не бывает зимы, сплошное лето, жара. А тут вот, Сибирь, да такая ширь! – задумчиво ответила Даша.
– Ты прежде кем работала? Ну, пока сюда не попала? – спросила я, удивляясь, откуда она всё знает.
– Учительницей младших классов, – ответила Даша.
– Так… за что же тебя арестовали? Профессия такая хорошая, мирная, детишек учить, – спросила я, всё больше удивляясь.
– За что? Да директор у нас был… тот ещё сволочь. Приставал ко мне, так я ему и влипила пощёчину. Вот он и написал на меня донос, в отместку, так сказать. Я же при учителях его ударила, когда он незаметно ущипнул меня за… ну, за мягкое место, – улыбнувшись, ответила Даша.
– Вот гад! А муж, дети у тебя есть? – спросила я.
– Были и муж, и дочка, муж с войны не вернулся, с гражданской, дочка умерла в четыре года. От пневмонии, – рассказала Даша.
Погрустнев, я вспомнила Бахрихон опу и Мирзу.
– Похожие судьбы… – пробормотала я.
Но Даша меня не услышала, задумавшись о своём.
Шли дни, похожие один на другой, монотонно шло время. Аборт я делать побоялась, подумав, будь что будет. Наступило лето, а у меня живот на восьмом месяце беременности. Рано познав материнство, рожать я не боялась, пугали последствия. Если я очень хотела родить, когда носила Бахрома, своего второго сына, этого, я уже ненавидела в своей утробе. Решила, родится и грудь не дам, сразу перевяжу, как это когда-то сделала мне Бахрихон опа, когда первого моего ребёнка, даже не показав мне, придушили и унесли на кладбище.
Как и говорила Даша, я до последнего скрывала свою беременность, но это было не так просто. Втягивая в себя живот, я даже перевязывала его. Только схватки начались неожиданно, на сроке в семь с половиной месяцев. Правда, я могла ошибаться, но тем не менее, меня заставили поднять готовую спецодежду в мешке и отнести на склад. Даша с тревогой меня проводила. Но отпросившись в туалет, пошла за мной. Я дошла до самого склада, вдруг, внизу живота, словно что-то оборвалась. Выронив мешок, я упала на бетонный пол и схватилась за живот.
– Аааа! Ай, как больно! – вырвался у меня крик.
– Что с тобой, Халида? – стараясь поднять меня, воскликнула Даша.
–
– Ещё почти два месяца есть, неужели преждевременные роды начались? – испуганно воскликнула Даша.
– Что здесь происходит? – раздался крик надзирательницы.
Опешив, мы взглянули на неё, не зная, что ответить. Женщина подошла ближе и с удивлением посмотрела на мой живот, который я столько месяцев тщательно скрывала.
– Каналья! Да ты на сносях! Вот потаскуха! Когда же ты успела обрюхатиться, да и от кого? Здесь кроме начальника лагеря, да часовых и мужчин нет. Или… ты уже была беременна, когда пришла сюда? – вопила женщина.
– Я… меня… меня изнасиловали… я не хотела… – мямлила я, превозмогая боль.
– Вы ведь тоже женщина, у неё схватки, она может прямо здесь родить, помогите, – взмолилась Даша, поддерживая меня.
– Да я в жизни не смогла бы забеременеть от кого попало. Пусть сдыхает здесь. Что я начальнику скажу? – надзирательница была растеряна и явно помогать не хотела.
А мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое.
– Хорошо, я сама приму у неё роды. Это не так сложно, просто… чистую бы простынь и хотя бы горячую воду, – сказала Даша, подкладывая под мою голову мешок, который я выронила.
– Хорошо… ждите здесь, я сейчас вернусь. Она в любом случае родит, чего уж теперь, помогу, – ответила вдруг надзирательница, понижая голос, словно боялась, что её услышат.
Её долго не было, Даша вытирала пот с моего лица, а я терпеливо переносила жуткую боль. Наконец, железная дверь склада с шумом открылась и вошла надзирательница, держа в руках простыню. Следом шёл часовой, с ведром горячей воды в руке. Они подошли ближе.
– Давай, Лёша, помоги перенести её в укрытие, чтобы никто не увидел. Помоги им, а я присмотрю, чтобы никто не вошел, – сказала надзирательница.
Женщина была высокого роста, плотного телосложения, с грубыми, почти мужскими чертами лица, а в военной форме, ещё больше походила на мужчину.
– Пусть и он уйдёт, я не смогу при мужчине, – слабым голосом попросила я Дашу.
– Глупости не говори. Он поможет мне. Одна я не справлюсь, – ответила Даша.
Я смирилась, да и выхода другого не было. С пола я поднялась сама, с трудом передвигая ноги, я прошла за стеллажи с готовой продукцией. Лёша, со знанием дела, взял пару мешков и положил на пол, куда я и легла. Начались роды, сжимая между зубами угол платка, я терпела боль, стесняясь Лёшу, особенно, когда начинались потуги. А он спокойно смотрел, как я рожаю. Потом вынул из кармана ножницы, из другого кармана чекушку водки, открыл и облив ножницы, передал Даше, чтобы та перерезала пуповину.