Рождённая на стыке веков
Шрифт:
– Крови много, что делать будем? – услышала я голос Лёши.
Было такое впечатление, что он принимал роды каждый день.
– Сейчас место выйдет, может крови меньше будет, – ответила Даша.
Кто родился, я не знала, да и спрашивать не хотела. Закрывались глаза, я так обессилела, что не могла шевельнуть даже пальцем.
– Давай, милая, потужься ещё раз. Халида? Не засыпай, открой
Я послушно открыла глаза и сделала последнее усилие.
– Ну вот.. .молодец. Лёша? Простыню порви на части, в одну заверни ребёнка, остальные дай мне, – сказала Даша.
Лёша послушно исполнял всё, что говорила Даша. Я, видимо, ушла в глубокий сон, который нарушил плач ребёнка. Открыв глаза, я увидела, что ребёнок лежит рядом со мной, надо мной стоят Даша и надзирательница, Лёши не было.
– Она очнулась. Пусть ребёнка покормит, разорался тут, – почему-то мягким голосом, сказала надзирательница.
– Он мне не нужен, – отвернувшись от ребёнка, ответила я, поняв, что родился мальчик.
– Халида? Девочка моя, малыша покормить надо, смотри, как он плачет. А хорошенький какой! Только очень маленький. Недоношенный, надеюсь, выживет, – с сомнением сказала Даша.
– Тебе два дня отдыха, больше не смогу тебя прикрывать. И так ты скрывала свою беременность, но доложить начальству я обязана. Что скажет, не знаю. А пока, покорми ребёнка, не помер бы, – сказала надзирательница, с жалостью посмотрев и на меня, и на ребёнка.
– Спасибо. И простите меня… испугалась я очень, – произнесла я.
– Что же… если лагерь, все звери, что ли? Я тоже женщина, понимаю. Имя надо дать малышу. Как назовёшь? – спросила женщина, нагнувшись над малышом.
Она пальцем провела по нежному личику ребёнка.
– Сладенький. Что же ты родился так не вовремя, да не в том месте, а? А мамка кормить тебя не хочет, да? Вот вырасту и стану сильным и смелым, да? – сюсюкала надзирательница и я впервые увидела её скупую улыбку.
Даша посмотрела на меня и с недоумением пожала плечами.
Кажется, женщина заметила, что мы удивлены, выпрямившись, она посмотрела на нас.
– А ты молодец, не думала, что справишься. И Лёша молодец, другой бы в обморок упал, увидев роды. Ладно, пойду я. А ты, Кузнецова, иди в цех, тебе я не могу отдых дать. Пошли, – сказала надзирательница, ещё раз взглянув на малыша.
– Вечером увидимся, – шепнула Даша и быстро пошла к выходу.
Я посмотрела им в след и взглянула на ребёнка. Он потешно сунул палец в рот и с усердием сосал его, вызывая у меня улыбку.
–
– Слава Аллаху, надеюсь и характером в дедушку пойдёшь, – тихо говорила я, будто ребёнок меня понимал.
С усилием, я приподнялась и взяла его на руки. Грудь он взял сразу, жадно припав к ней, но молока не было, я знала, что оно появится позже, как было с Бахромчиком. Малыш заёрзал и не получив желаемое, заплакал.
– Ничего, так терпению научишься, – прошептала я, поглаживая его чёрные волосики.
Вдруг, дверь склада со скрипом открылась и я увидела надзирательницу, с двумя молодыми людьми в форме. Испугавшись, я инстинктивно прижала ребёнка к себе.
– Ты не бойся, Рахматова. Начальнику я доложила, но сказала, что знала обо всём. Он приказал перевести тебя в лазарет на пару дней, вместе с ребёнком. Там фельдшер у нас, хороший доктор, из города недавно направлен, пусть осмотрит тебя и ребёнка. Мало ли что… столько крови было, ужас. А я тебе молока принесу и еды отдельно. Видать, в титьках пусто, а? А малышу есть надо. Давайте, парни, помогите, – оглянувшись на часовых, сказала надзирательница.
Вот, поистине, человек познается в трудные моменты. Я и подумать не могла, что эта мужеподобная женщина, окажется столь добра ко мне.
– Спасибо Вам, – лишь ответила я.
В общем, ребёнка она подняла сама, с умилением вглядываясь в его личико, а парни помогли мне, поддерживая с двух сторон, они перенесли меня в лазарет. Хорошо, рабочее время и во дворе никого не было, только часовые и стояли на вышках. Я наконец легла на кровать, настоящую, железную кровать, с мягкой подушкой и простыней. Меня укрыли покрывалом и положили рядом ребёнка.
Доктор, пожилой мужчина лет семидесяти, в белом халате на тучном теле, в такой же шапочке, нагнулся ко мне и сильно нажал на низ живота. Я вскрикнула от боли.
– Хорошо… кажется, чисто. Удивительно, в таких условиях и без последствий. Молодец, девочка, но противовоспалительное эти два дня будешь принимать. А пока, я укол тебе сделаю, – будто разговаривая сам с собой, бормотал доктор.
Потом, он размотал пелёнку и оголил ребёнка. Вынув из кармана трубочку, приложил к его груди и долго слушал, водя трубочкой по всей груди ребёнка.
– А ты уверена, что он недоношенный? – посмотрев на меня, спросил доктор.