Рубаи. Полное собрание

Хайям Омар

Терпи смиренно боль, и облегченье будет; С мученьями смирись, и исцеленье будет. Умей благодарить и за лишенье благ — От Повелителя благоволенье будет.

1206

То Солнце, что всегда над небом есть, — Любовь. Та Птица, что несет благую весть, — Любовь. Любовь ли — соловьем, стеная, разливаться? Вот не стонать, когда смертей не счесть, — Любовь.

1207

Уж

вот и пик Любви, и близко торжество, И вдруг — неверный шаг рассудка твоего. Ты хочешь, головы при этом не теряя, Достичь Любви? Поверь, не выйдет ничего.

1208

О Птица Дивная! Ночная пелена — Твой сад; а блестки звезд — не россыпи ль зерна? А это — я: взгляни в Зерцало мирозданья, Вон та в твоей груди кровиночка одна.

1209

Вдруг ночью — глас: «Меня совсем не там ты ищешь. Лишь там, где нет Меня, по сторонам ты ищешь. Сумей-ка на себя взглянуть со стороны: Я там, где ты, Я — ты! Себя же сам ты ищешь!»

1210

Мудрец: «Един во всем — единосущ Аллах». Глупец: «Выходит, Он живет в моих врагах?» Хоть волны на море совсем не знак волненья, Камыш: «Оно, как мы, испытывает страх?..»

1211

Кто Истине чужды — всю ночь, вотще молясь, Намазом заняты и не смыкают глаз. А нам он ни к чему: мгновенье рядом с Другом Значительней для нас, чем вековой намаз.

1212

Порою, как Муса, насмешками прибит, Порою, как Яхья, отчаяньем убит… Для сердца своего сбираю ожерелье, Коплю я, как Иса, жемчужины обид.

1213

Не забегай вперед, но и отстать не смей, Утратившим себя растяпой стать не смей. Однажды в океан нырнув единобожья, Лукавомыслием над ним восстать не смей.

1214

Будь добр, по-доброму смотри на все вокруг, Что получаем мы из Высочайших Рук. Над нищетой моей не торопись смеяться: За это, может быть, со мной и дружит Друг.

1215

На блюде Бытия — узоры дивных стран: Портрет Чеканщика содержит сей чекан. Древнейший океан волною плещет новой — Безбрежной Истины поющий океан.

1216

Саки! Твой лунный лик весь мир животворит, Он в сердце и в моем, как и во всех, царит — Как солнце!.. Или нет: как солнышко в росинках, На всех — единое, и все ж во всех — горит!

1217

Саки! Твоя слюна — напиток наш хмельной. Нам не узреть

Тебя, но след мы видим Твой. Щедры Твои уста — источник благодати, Сто Хизров и Мессий поит родник живой.

1218

Начало. В небе диск помчался золотой. Конец. Прекрасный мир рассыпался трухой… Нет, силой разума не охватить такое, И для сравнения нет меры никакой.

1219

Как изумляет нас кружение небес! Загадками полно движение небес. Идет во все дела вторжение небес, Но как обжалуешь решение небес!..

1220

Земля и небеса добры вначале были, В избытке радости, а не печали были. Но испокон веков грызня, скандалы были, Вопросы тщетные: «Чего им мало?!» — были.

1221

Где два-три неуча сойдутся за столом — Верхи премудрости на поприще земном! — В осла преобразись, не то ослы потом Любого не-осла ославят — кем? — ослом.

1222

Не слыша мудрости, что ж мудреца бранить! Медяшке золото в цене не уронить. Представь невежду — псом, ученого — рекою. Собачьим языком реки не осквернить.

1223

Мужчина только тот, кто пемзой черных дней Сдирает ржавчину и грязь с души своей. На то и мужество: чем чище, тем трудней, Светлее белизна — заметней пыль на ней.

1224

В любви, и только в ней, вся наша красота. Лишившийся любви — последний сирота. А кто вином любви омыть не хочет сердце, Тот отличается не многим от скота.

1225

Кагану, кесарю и шаху — блеск дворца. Для праведника — рай, и ад — для подлеца. Невозмутимый лик — привратнику Эдема. А нам — возлюбленных прелестные сердца.

1226

Да что с красавицей? Твой Ангел неземной Преобразился вдруг: шайтан перед тобой! Понятно, что сбежишь: огонь зимой приятен, А нынче адский пыл — ну как тулуп весной.

1227

Бровям твоим легко пленять сердца у нас: Глаза избегались, по воле их кружась. Прекрасный трон бровей превыше глаз-прислужниц Настолько, что тебе на них не вскинуть глаз!

1228

Затеют проверять твои счета, ходжа, — Как шило вылезет подчистка та, ходжа, И Суд начнет допрос: что значит то, что это? Сегодня думай, честь иль срамота, ходжа!