Русь. Строительство империи 5
Шрифт:
Я смахнул карту в интерфейсе и уставился в окно. Во дворе суетились люди — кто-то таскал бревна, кто-то чинил телегу.
Надо выбрать людей. Не просто кого попало, а тех, кто ноги не сотрет на первом же перегоне и язык за зубами держать умеет. В дружине было с десяток крепких, молодых, парней, которые коней любили, ухаживали за ними на совесть. И из местных можно взять — есть такие, что пути знают, как свои пять пальцев.
К полудню я собрал их во дворе. Десять человек — семеро из дружины, трое из новгородских. Стояли передо мной, смотрели, кто с интересом, кто с опаской. Один,
— Мне нужна ваша служба на благо страны, на благо государя. Вы теперь гонцы мои, — сказал я. — Указы возить будете, вести собирать. От Новгорода до Киева, от Галича до Березовки. Право вам даю: через земли мои идите без задержки, коней берите на постоялых дворах, старейшинам в глаза смотрите, если что не так. Но если кто властью этой злоупотребит — сам знаете, что будет.
Рыжий, что переминался, поднял руку. Я посмотрел на него, брови поднял.
— Чего тебе? — спросил я.
— А ежели коня не дадут, княже? — сказал он, голос его был звонкий, но с дрожью. — Бывает, на дворах жадные сидят, скажут — нету, и все.
Я усмехнулся. Хитер, паршивец.
— Скажи, что от Великого князя, — ответил я. — А не дадут — бери сам и грамоту мою показывай. Но без мордобоя, понял? Мне гонцы нужны, а не разбойники.
Он ухмыльнулся, остальные зашумели, но тихо, с уважением. Я достал грамоту, которую заранее велел писцу нацарапать. Моя печать там стояла — круглая, с птицей и веткой березы, как на монетах.
— Ратибор, — позвал я, и он вышел из тени у стены, руки скрестив. — Ты за ними смотришь. Чтоб не баловали, но и не голодали. Коней им дай из казенных, по два на брата. И седла легкие, не дружинные. Указы по княжествам об этом сами гонцы и отвезут, опробуем сразу.
Ратибор посмотрел на меня.
— Сделаю, княже, — сказал он тихо. — К вечеру готовы будут. Куда сперва?
— В Березовку и Киев, — ответил я. — Пусть узнают, что там с запасами, с людьми, с дорогами. И назад быстро, ждать не буду.
Он ушел с гонцами, а я вернулся в терем. Сел у стола, глядя на карту. Десять человек — это маловато. Они мои глаза и уши теперь. Указы полетят, вести придут, и я наконец пойму, что у меня под ногами творится. А еще Веже теперь проще будет исполнять мои хотелки вне пределов моего текущего местоположения. А это значит, что и стоимость этих «хотелок» значительно станет ниже. К примеру, нанять из тайной гридницы Переяславца еще сотню воинов будет проще и дешевле. А главное, быстрее.
К вечеру Ратибор доложил: гонцы готовы. Трое в Березовку, Трое в Киев. Кони оседланы, грамоты в сумках, лица серьезные. Четверка парней осталась в резерве. Многовато их, но пусть пообвыкнуться, и они и окружающие. Я вышел во двор, посмотрел на них. Рыжий уже сидел на коне, ухмылялся, будто в седле родился.
— Не гоните зря, — сказал я. — Но и не мешкайте. Вести мне нужны точные. Идите.
Они ускакали, копыта застучали по земле, а я смотрел им вслед. В будущем их надо будет переподчинить личной службе безопасности. Сейчас же я с помощью гонцов земли свои свяжу, как ниткой. Новгород, Киев, Галич, Березовка — все будет под рукой. Я вернулся
Но это только начало. Управлять землями — не просто указы слать. Надо знать, что там творится, где казна течет, где люди бунтуют, где враги шевелятся. Гонцы мне это дадут. Ратибора поставлю над ними. Я провел пальцем по карте, в интерфейсе, от Новгорода к Киеву. Далеко.
Я усмехнулся про себя. Великий князь Руси, а все с коней начинаю. Ну да ладно, в той жизни с компьютеров начинал, а тут с седла. Разницы мало, лишь бы дело шло.
Я сидел в тереме, глядя, как угли в очаге тлеют. Три дня прошло с тех пор, как гонцы мои ускакали. Я ждал их, как ждут вестей с поля боя: не зная, что принесут, но чувствуя, что без этого ни шагу дальше.
Дверь скрипнула, и вошел Ратибор. Лицо его было спокойным, но глаза выдавали тревогу. За ним шагнул дружинник. Сапоги его были в грязи по голенища, рубаха мокрая от пота. Я выпрямился, посмотрел на них.
— Что-то случилось? — спросил я. — Говорите.
Дружинник поклонился с уважением.
— Из Березовки я, княже, — начал он. — Староста Радомир прислал. Вот только…
— Вести какие? — нахмурился я.
Он вытащил бересту, протянул мне.
— Вот, — сказал он. — Золото кончилось.
Я взял бересту, развернул. Почерк был кривой, исписан рунами. «Княже, — писал Тимофей, — золото, иссякло. Мелочь была, не жила. Люди на охоту да ремесла перешли. Казны мало, шкурки есть, но немного».
Я поднял взгляд на дружинника.
— Это все? — спросил я.
— Не все, — ответил он. — Радомир велел сказать: народ ворчит. Золото их подняло, а теперь пусто. Хлеб есть, мед есть, а казна твоя оттуда не растет.
Я отложил бересту, провел рукой по лицу. Березовка. Понятно, что этот день наступит. Я не помнил, чтобы на Руси были богатые золотоносные места. Поэтому не питал иллюзий. Березовка свою роль уже сыграла.
— Сколько они еще продержаться могут? — спросил я, не оборачиваясь.
Рыжий помедлил, будто прикидывал.
— Месяц, может, два, — сказал он. — Шкурки с охоты есть, да их мало. Торговать нечем, купцы не идут. Совинное лучше держится, там вдоволь торговцев.
Ратибор хмуро произнес:
— Березовка была опорой, княже, — сказал он тихо. — Если казна там пустеет, то на что все остальное держать?
Я повернулся, посмотрел на него. Он прав. Березовка мне золото дала, когда я только начинал. С Березовки зародилась моя власть денег. А теперь — пусто. Казна моя и так не ломится, а тут еще дыра. Я сел, взял бересту, перечитал.
— Зови Добрыню и Олега, — сказал я Ратибору. — Совет держать будем.
Он ушел с дружинником, которого отвели в гостевую избу.
Жаль, что с Березовкой не сложилось. Я думал, что золото там еще с годик плыть будет полноводной рекой. А оно вона как.
В той жизни, я бы сказал: «Проект провалился, ищем новый».
Через десять минут пришли Добрыня и Олег. Добрыня сел напротив, положил руки на стол. Олег устроился рядом, шапку на колени положил, посмотрел на меня с интересом. Я бросил бересту на стол.