Русь. Строительство империи 5

Гросов Виктор

Искра поджала губы.

— Я догадывалась, — проговорила она уже спокойнее, возвращая себе контроль. — Твои успехи… то, как ты менялся… как говорил иногда… Это было слишком… необычно. Но это где-то в глубине души была догадка. Я не думала, что ты — «избранный». Я поняла, что мне нужно быть осторожной. Я не знала, как ты отреагируешь, узнав правду обо мне. Решила выждать. Посмотреть.

— Использовать меня? Манипулировать?

— Выжить! — резко бросила она. — Я хотела выжить! И найти свой путь! Ты появился так внезапно, ломая все планы — и отца, и Святослава, и Сфендослава.

Ты был силой, с которой нужно было считаться. Я не знала, враг ты или возможный союзник. Поэтому я скрывалась, ждала момента.

— Дождалась, — констатировал я мрачно. — Сидя в моей темнице. Отличный план.

Вмешалась Вежа:

— Режим маскировки имеет одно важное ограничение, носитель Антон. Он работает только до тех пор, пока другой носитель не начинает активно подозревать замаскированного субъекта в принадлежности к системе. Как только уровень твоих подозрений в отношении Искры превысил критическую отметку, ее маскировка перестала быть эффективной для тебя. Система получила возможность провести идентификацию и оповестила тебя. Все произошло строго по протоколу.

Вот значит как. Она пряталась под маской, а система молчала, потому что я сам не видел очевидного, не допускал мысли, что эта девчонка — одна из нас. Моя собственная слепота и ее хитрость создали идеальные условия для обмана. И Вежа, следуя своим дурацким протоколам, просто наблюдала со стороны.

Я провел рукой по лицу. Голова шла кругом от новой информации. Мир снова перевернулся. Искра оказалась темной лошадкой, с кучей секретов и, очевидно, с немалым уровнем в системе, раз у нее есть доступ к таким продвинутым функциям, как маскировка. Что у нее еще есть в арсенале? Какие навыки?

Держать ее в этой камере было глупо и опасно. Она уже доказала, что умеет выпутываться из передряг, да и наличие Вежи давало ей дополнительные возможности, о которых я мог только догадываться. Убить? Рука не поднималась. Уничтожать фигуру, которая потенциально знает слабости Сфендослава, византийцев, да и вообще много чего полезного — расточительство.

Оставался один путь — использовать. Взять ее в команду. Попытаться направить ее знания и амбиции в нужное мне русло. Рискованно? Чертовски. Она могла предать в любой момент, воткнуть нож в спину, когда я меньше всего буду этого ожидать. Но выбора, по сути, не оставалось. Ситуация на фронтах была аховая: Сфендослав с Курей в Ростове, Византия с юга, Оттон с запада через Мешко. Мне нужны были все доступные ресурсы, даже такие сомнительные и опасные, как Искра.

Я посмотрел на нее, она спокойно ждала, будто уже знала мое решение. Эта ее уверенность раздражала. Она не выглядела сломленной или просящей.

— Хорошо, Искра, — решил я. Вежа рядом чуть заметно качнула головой, одобряя или просто фиксируя факт. — Допустим, я готов дать тебе шанс. Не потому, что верю тебе, — я подчеркнул последние слова, — а потому, что ты можешь быть полезна. Но у всего есть цена. И за свою свободу, за место рядом со мной тебе придется заплатить.

Она чуть прищурилась, изучая меня.

— Я слушаю, княже.

— Ты принесешь мне клятву. Не просто слова. Нерушимую клятву. В том, что отныне ты верна

мне, Антону, Великому князю Руси. В том, что все твои знания и умения будут служить нашему общему делу — объединению и защите этих земель. В том, что ты никогда, ни единым действием, ни единым словом, не навредишь мне или моим людям. И не скроешь от меня ничего важного, что касается наших врагов или безопасности моих владений. Клянись здесь и сейчас. Клянись так, чтобы я поверил.

Я ожидал торга, уговоров, попыток выбить себе лучшие условия. Но Искра лишь мгновение смотрела мне в глаза, будто взвешивая что-то, а потом кивнула.

— Я согласна, княже, — сказала она твердо. — Я устала быть игрушкой. Уж лучше служить тому, кто сам идет против течения, чем тем, кто пытается удержать старый порядок или разрушить все до основания. Я принесу клятву.

Она выпрямилась во весь рост, насколько позволяла низкая камера, и заговорила громко, отчетливо, глядя мне прямо в глаза:

— Я, Искра, дочь Огнеяра, клянусь пред лицом древних богов, которых чтили мои предки, и пред лицом этой… силы, что говорит с нами обоими, — она кивнула на Вежу, — клянусь своей жизнью и своей честью, что отныне буду верна тебе, Великий князь Антон. Буду служить тебе верой и правдой, использовать все свои знания и умения на благо Руси. Клянусь не предавать, не обманывать, не скрывать важного. Клянусь быть твоими глазами и ушами там, где это потребуется. И пусть боги покарают меня, а система сотрет в пыль, если я нарушу эту клятву!

Перед глазами высветилась строчка в красивом славянском стиле:

«Клятва между носителями зафиксирована».

Слова прозвучали сильно, убедительно. А фиксация системой — удивила. Как же многого я не знаю о системе. Слова — это всего лишь слова. Я видел достаточно клятвопреступников, чтобы не полагаться только на них. «Фиксация клятвы» Вежей — это что-то странное. Неужели и впрямь «сотрет в пыль» Искру при нарушении клятвы?

И тут Искра сделала то, чего я никак не ожидал. Она быстро сунула руку за вырез своего простого платья и вытащила небольшой, но остро отточенный нож с костяной рукояткой. Откуда он у нее взялся в темнице?! Обыскали ее плохо? Или она его как-то пронесла?

Не давая мне опомниться, она резким движением провела лезвием по ладони левой руки. Неглубоко, но кровь выступила мгновенно, алыми каплями падая на грязную солому. Затем она протянула окровавленную руку через решетку.

— Кровь к крови, княже, — сказала она настойчиво. — Так делали наши предки. Так скрепим и мы нашу клятву. Чтобы не только слова, но и кровь связала нас. Смешай свою кровь с моей, и пусть она станет свидетелем нашего союза.

Я замер, глядя на ее протянутую руку, на капли крови. Это был сильный ход. Очень сильный. Кровная клятва — это не шутки. Это древний обычай, который даже здесь, в этом суровом времени, чтили и боялись нарушать. Она предлагала связать себя со мной самой крепкой из возможных уз. Или это был очередной спектакль? Очередная манипуляция, рассчитанная на то, чтобы усыпить мою бдительность?