Русь. Строительство империи 5

Гросов Виктор

Он молчал, глаза в пол. Я встал, подошел ближе.

— Молчишь — сгниешь в темнице, — сказал я. — Кто хозяин?

Печенег молчал. Но по нему и так было ясно кто заказчик.

— Ратибор, в темницу его, — сказал я. — Потом проведем экспресс-допрос.

Дружинник уволок печенега, а Алеша остался.

Склад сожгли, фальшь у реки кончилась. Скупщики еще где-то шныряют, Веслава за ними следит. Вскоре и она вернулась. Вошла, шумно уселась на лавку.

— Загонял ты меня, княже. Вести есть. Купцы в лес ушли, повозку бросили. След к Ростову тянется.

—

Сколько их? — спросил я.

— Четверо было. Двое печенегов с ними. Я до реки дошла, дальше ждала Алешу.

— Хорошо, ты умница. Отдыхай пока.

Она ушла и вернулась через пару минут вместе с Такшонем. Лицо у него было бледное. Он шел медленно, опираясь на посох. Раны его поджили, но слабость осталась. Я подошел к нему, указал на лавку.

— Садись, княже, — сказал я. — Что случилось?

Он сел, посох к груди прижал. Веслава стояла рядом хмуро разглядывая венгра.

— Вести с юга, Антон, — начал он. — Печенеги Переяславец грабят. Деревни жгут, людей режут. А на западе Мешко Галич хочет. С Оттоном договаривается.

— Откуда знаешь? — спросил я.

— Гонец мой пришел, — ответил он. — Мешко войско собирает, тысячу латников. Оттон ему серебро дает, чтоб Галич взять. Печенеги же сами лезут, пользуются смутой.

Я сел напротив, карту развернул.

— Сколько у нас людей? — спросил я Веславу.

— В Новгороде тысяча, — ответила девушка.

— В Киеве еще тысяча, в Галиче пятьсот, — добавил Такшонь, — Но надо больше. Собери три тысячи, княже. Иначе юг потеряем, а Галич Мешко заберет.

— Три тысячи, — повторил я. — Казна тощая, но вытянем.

— Набор начни. В Новгороде, Киеве, Галиче. Оружие купи, коней. Двести гривен хватит. Печенегов гнать надо, а Мешко пугнуть.

Да что ж такое? Все пошло по наклонной.

Я стоял у стола, сжимая в руках край столешницы, пока пальцы не побелели. Внутри все кипело, жар поднимался от груди к горлу. Хотелось заорать, выплеснуть этот гнев, что копился с каждым новым ударом судьбы. Я ведь стараюсь, впервые за все время пытаюсь не просто махать топором, а строить что-то стоящее — крепкое государство, где казна держится, где люди используют государственные деньги, где Русь не трещит по швам. А мне что? Фальшивки из Ростова, печенеги на юге, Мешко с Оттоном на западе. Да еще и Такшонь напоминает, что Галич вот-вот отберут. Взялся за дело, а мне палки в колеса суют со всех сторон.

На столе стоял кувшин с квасом — глиняный, пузатый, еще с утра принесли. Я схватил его за ручку, крутанул в руке и с размаху швырнул об стену. Глина разлетелась с хрустом, темные брызги кваса залили бревна, пол засыпало осколками. Веслава дернулась, Такшонь замер с посохом в руках, но я уже не смотрел на них. Гнев рвался наружу, я ударил кулаком по столу, аж дерево треснуло.

Полегчало? Да нет, только хуже стало!

— Да сколько можно?! — голос сорвался на рык. — Хочу Русь поднять, а мне в палки в колеса! Ростов, печенеги, Византия, Оттон — все как сговорились! Хоть бери дружину да жги все к лешему, пока пепел

не ляжет от Киева до Новгорода!

Дверь скрипнула, вошел Добрыня, глаза чуть прищурены. Я резко повернулся к нему, пальцы сжались в кулаки.

— Ну что, Добрыня? И ты с дурными вестями? Если да, то впору бросать все это дело и собирать армию — выжигать огнем всех, кто против! Говори, что там?

Он остановился у порога, потер бороду ладонью и хмыкнул. Не громко, но так, что я замер, глядя на него. Улыбка у него была хитрая.

— Да нет, княже, — сказал он, шагнув ближе. — С хорошим пришел. Поймал я того, кого ты просил. Сидит теперь, ждет твоего слова.

Я моргнул, слова его долетели до меня не сразу. Поймал? Кого? А потом дошло — задание от Вежи, то самое, за пятьдесят тысяч очков. Время к полуночи, срок почти вышел, а я уж и думать забыл, погрязнув в этой кутерьме с жетонами и печенегами. Гнев еще бурлил в груди, но радость пробилась сквозь него. Я шагнул к Добрыне, хлопнул его по плечу, а потом обхватил руками, чуть не сшибая с ног.

— Не шутишь? — выдохнул я. — Правда поймал? Добрыня, ты ж меня спасаешь!

Еще бы! Пятьдесят тысяч очков на дороге не валяются!

Он засмеялся, отстранился, поправил рубаху.

— Не шучу, княже. Сам увидишь. Пойдем в темницу, там он. Или она, точнее.

Я двинулся за ним, ноги сами понесли к двери. Такшонь, стоявший у стены, вдруг зашевелился, стукнул посохом об пол и пошел следом. Любопытство его разобрало, видать, хоть и слаб еще после ран. Веслава тоже двинулась за нами.

Мы спустились по лестнице в подвал терема. Холод тянул снизу, факелы на стенах чадили, бросая тени на камни. Добрыня шел впереди, уверенно, будто каждый шаг заранее знал. Я за ним. Пятьдесят тысяч очков. И вот он, момент истины.

Темница встретила сыростью и запахом плесени. В дальнем углу, за решеткой, сидел кто-то. Свет факела туда едва доставал, но я разглядел фигуру — худую, в плаще, волосы длинные. Добрыня подошел к решетке, ткнул пальцем.

— Вот, княже. Бери свою беглянку.

Я шагнул ближе, пригляделся. Лицо в тени, но эта осанка, поворот головы. Я прищурился, шагнул еще ближе, свет факела наконец упал на ее лицо. Глаза ее блеснули.

— Искра, — прошептал я. — Вот и попалась.

Глава 15

Искра. Дочь Огнеяра.

В голове тут же вспыхнула яркая картинка. Несколько дней назад, терем, я мечусь в поисках решения проблемы с казной, с этими проклятыми жетонами, вызываю Вежу, у которой я потребовал задание, чтобы поднять очки влияния. И она дала его.

Задание на пятьдесят тысяч очков. Сумма запредельная. Я тогда еще подумал — что же такого нужно сделать, чтобы отвалили столько?

Формулировка была странной. Не прямой приказ, а скорее загадка.