Русская фольклорная демонология
Шрифт:
Часто пространство, в котором оказывается похищенный нечистой силой человек, неоднородно, как бы двоится: с одной стороны, оно представлено полностью недоступным для обычного человека демоническим «иным миром» (подводное «гнездо» или «царство», нора, подполье), а с другой — пограничной, «ничьей» или «общей» территорией, где могут одновременно присутствовать и полудемоны-проклятые, и люди. Эта пограничная территория чаще всего представлена как периферия «нормального», «правильного», человеческого мира: дом, в котором не соблюдают нормы поведения [2228] , нежилой дом [2229] , заброшенный кабак [2230] , лесная избушка, зимовье промысловика на острове. В быличке из Владимирской губернии женщина попадает в подводное «гнездо шутовок», где шутовки живут «артелью», но одновременно она вместе с ними ходит по ночам в избы людей. Однако и эти человеческие жилища не вполне нормальны: там не соблюдают нормы поведения, садятся за стол не молясь, смеются за едой и т. д. Другой пример пограничного пространства — лесная избушка, где свекор обнаруживает проклятого зятя. Проклятый не может пойти за свекром к людям, да и в избушке оказывается лишь на время: после встречи он уходит в лес и скрывается в норе, куда человек за ним последовать тоже не может [2231] . Таким местом встречи оказывается и нежилой дом, где солдат-ночлежник видит проклятых детей, которые после полуночи бесследно исчезают в подполье или чулане [2232] . В тексте из
2228
Власова. 2015. С. 218.
2229
Власова. 2015. С. 555.
2230
Садовников. 1884. С. 233–234.
2231
Власова. 2015. С. 561.
2232
Власова. 2015. С. 555.
2233
Афанасьев 2. С. 214.
Жил старик со старушкою, и был у них сын, которого мать прокляла еще во чреве. Сын вырос большой, и отец женил его; вскоре после того пропал он без вести. Искали его, молебствовали об нем, а пропащий не находился. В одном дремучем лесу стояла сторожка; зашел туда ночевать старичок нищий и улегся на печке. Спустя немного слышится ему, что приехал к тому месту незнакомый человек, слез с коня, вступил в сторожку и всю ночь молился да приговаривал: «Бог суди мою матушку — за что меня прокляла во чреве!» Утром пришел нищий в деревню и прямо попал к старику со старухой на двор. «Что, дедушка, — спрашивает его старуха, — ты человек мирской, завсегда ходишь по миру, не слыхал ли чего про нашего пропащего сынка? Ищем его, молимся о нем, а все не находится». Нищий и рассказал ей, что ему в ночи почудилось: «Не ваш ли это сынок?»
К вечеру собрался старик, отправился в лес и спрятался в сторожке за печкою. Вот приехал ночью молодец, молится Богу да причитывает: «Бог суди мою матушку — за что меня прокляла во чреве!» Старик узнал сына, выскочил из-за печки и говорит: «Ах, сынок! Насилу тебя сыскал; уж теперь от тебя не отстану!» «Иди за мной!» — отвечает сын, вышел из сторожки, сел на коня и поехал; а отец вслед за ним идет. Приехал молодец к проруби и прямо туда с конем — так и пропал! Старик постоял-постоял возле проруби, вернулся домой и сказывает жене: «Сына-то сыскал, да выручить трудно: ведь он в воде живет!» На другую ночь пошла в лес старуха и тоже ничего доброго не сделала; а на третью ночь отправилась молодая жена выручать своего мужа, добралась до места, вошла в сторожку и легла за печку.
Приезжает молодец, молится и причитывает: «Бог суди мою матушку — за что меня прокляла во чреве!» Молодуха выскочила: «Друг мой сердечный, закон неразлучный! Теперь я от тебя не отстану!» «Иди за мной!» — отвечал муж и привел ее к проруби. «Ты в воду, и я за тобой!» — говорит жена. «Коли так, сними с себя крест». Она сняла крест, бух в прорубь — и очутилась в больших палатах. Сидит там сатана на стуле; увидал молодуху и спрашивает ее мужа: «Кого привел?» — «Это мой закон!» — «Ну, коли это твой закон, так ступай с ним вон отсюдова! Закона нельзя разлучать». Вот так-то выручила жена мужа и вывела его от чертей на вольный свет [2234] .
2234
Афанасьев 2. С. 215–216.
Представление о промежуточном положении проклятого специфически отражено в псковской быличке. Одна женщина прокляла своего ребенка, и он тут же скрылся из глаз, однако мать продолжала слышать его голос. Женщина обратилась к священнику, чтобы вернуть сына, однако священник не смог помочь и рекомендовал матери проклясть ребенка «совсем, достатку, чтобы не слышать его голоса» [2235] . В этом рассказе пограничному пространству, в котором находится проклятый, аналогично его частичное присутствие в мире людей: он уже невидим, но еще слышен (представление о том, что проклятые невидимы, но их можно услышать, отражены и в других фольклорных текстах [2236] ). Окончательное проклятие мальчика приведет к тому, что он полностью переместится в иной мир, где его будет уже «не видно, не слышно».
2235
Власова. 2015. С. 552.
2236
Корепова. 2007. С. 201.
Пограничность конкретной внешней территории, на которой наблюдают полудемона-проклятого, может переноситься на внутренний мир, переосмысляться как пограничное состояние человека, вступающего с проклятым в контакт. В нижегородской быличке таким пограничным состоянием между жизнью и смертью, «тем» и «этим» светом оказывается тяжелая болезнь. К умирающему солдату является проклятая девушка и просит у него креста. Солдат поначалу сомневается, потом соглашается и в результате возвращает проклятую в мир людей, выздоравливает сам и берет девушку в жены [2237] . Сюжет этой былички перекликается с представлениями о том, что тяжелая болезнь так или иначе связана с возможностью видеть демонических существ в облике девушек: человек встречает их, после чего заболевает, сходит с ума [2238] или во время болезни видит собственный недуг в виде девушки [2239] .
2237
Власова. 2015. С. 568.
2238
Власова. 2018. С. 377.
2239
Балашов. 1970. С. 415–417.
Итак, проклятые, похищенные нечистой силой, заблудившиеся в лесу люди как бы находятся в ином, потустороннем мире. При этом сами они тоже приобретают черты, свойственные нечистым духам. Таким образом проклятые люди сближаются, смешиваются с демонами, пребывая в их мире, они как бы «впитывают» в себя атрибуты и функции демонических существ и в итоге часто почти неотличимы от них: «впоследствии он [украденный лешим ребенок — В. Р.] будет таким же лешим» [2240] , «в русалку обращается, говорят, проклятый человек» [2241] , «кикимора — ребенок, проклятый родителями» [2242] , «домовой — ребенок, проклятый в гневе его родителями» [2243] .
2240
Власова. 2015. С. 548.
2241
Черепанова. 1996. С. 55.
2242
Левкиевская. 1999 1. С. 495.
2243
Зеленин. 2021. С. 34.
Представление о том,
В Саратовской губернии о проклятых рассказывали, что они могут сами начать похищать людей, предлагая им своих лошадей на дороге. Если человек согласится, он сам станет проклятым, «останется у них навсегда» [2247] . В нижегородских быличках проклятые в облике косматых малорослых существ пугают, преследуют, щекочут людей до смерти [2248] .
2244
Белова, Кабакова. 2014. С. 66.
2245
Белова, Кабакова. 2014. С. 68.
2246
Белова, Кабакова. 2014. С. 68.
2247
Минх. 1890. С. 20.
2248
Корепова. 2007. С. 203.
Проклятый — <…> тот, кого прокляла мать за непочтение к ней. Живут они в воде или в лесу, ночью выходят на дорогу и предлагают прохожему проехать на их лошадях, но тот, кто к ним сядет, останется у них навсегда [2249] .
Такие действия проклятых (похищенных) мало отличаются от действий лешего, русалки, чёрта (похитителей). В разных текстах проклятые, часто вместе с нечистыми духами, могут причинять людям всяческий вред: пугать и угрожать задушить [2250] , раздувать огонь на пожаре и подкладывать туда лоскуты от одежды, чтобы лучше разгоралось, воровать или подменять собственными фекалиями еду [2251] , разбавлять, «портить» водку в кабаке [2252] . Такие сюжетные ходы перекликаются с представлением о том, что похищенные водяным утопленники сами начинают топить людей (см. главу «Водяной» ).
2249
Минх. 1890. С. 20.
2250
Зиновьев. 1987. С. 122.
2251
Власова. 2015. С. 560.
2252
Садовников. 1884. С. 233–234.
Несмотря на то что проклятые очень похожи на демонов, есть и черта, разительно отличающая их от других представителей нечистой силы: принципиальная возможность вернуться в мир людей. Для этого и самому похищенному, и людям, которые заняты его поисками, нужно прибегать к специальным мерам [2253] .
Для возвращения похищенных молятся, делают «относы» лешему (см. главу «Леший» ), обращаются к специалистам, священникам [2254] или колдунам [2255] . У колдунов можно узнать, жив ли похищенный и найдется ли он, место, где его следует искать [2256] , выяснить об особых запретах и предписаниях, которые нужно соблюдать при возвращении похищенного. Так, в вологодской быличке женщина обращается к «знающему» старичку, и тот велит отправиться к определенной копне сена и там взять руками «что бы ни лежало». Женщина обнаруживает под копной змею, пугается, кричит. Копна и змея внезапно исчезают, и только из лесу доносится детский крик, но самого мальчика после этого случая так и не удается обнаружить [2257] .
2253
Многие из них перечислены в главе «Леший».
2254
Власова. 2015. С. 552.
2255
Власова. 2015. С. 553.
2256
Власова. 2015. С. 551–552.
2257
Черепанова. 1996. С. 37.
Ну, это в Пялице было у рыбаков, говорят дак. Вот сидел мальцик, кацал девушку (брат сестру), а отец с матерью на море уехали — семгу ловить.
В избе стемнело — не оказалось девушки в зыбке [люльке — В. Р.]. Потом отец пришел — нет девушки. Стал искать — нигде девушки нет.
Ну, тут бабушка была одна, колдунья, к ей пришли отворацивать [искать девушку, ворожить — В. Р.]. Она сказала, цто ее, верно, унесло из зыбки. Ну и науцила отца, цтобы он шел на гору Цернавку; а она посажёна, говорит, на пеньку. Он сел в карбас [вид судна — В. Р.] — три километра надо было ехать, и три километра пешком пройти.
Ну, оставил карбас, а сам побежал. А нужно было взять девушку левой рукой наотмашь и назадь не смотреть, що там делается. И он взял левой рукой эту девку в охапку, и бежал, назадь не оглядывался. Ну, взади в его бросали, кинали — он не обернулся, ницего. Только кинули в ногу, так нога болела три года, заживить ницем не мог. В карбас сел, дак карбас хотел опрокинуть [нечистый — В. Р.] (в море как тюлень выстает на лапы, готов его схватить). <…> А воду так взбушевал, что три дня нельзя было воду носить.
[Отец — В. Р.] притащил дочь через три порога, да благословил, да в зыбку склал. А он [нечистый — В. Р.] только вскричал:
— Караул, да моя будет! Все равно, — говорит, — моя будет.
Так она и сидела до двадцати пяти годов — никто не решался замуж взять. А она и сейчас еще жива — все в Пялицы живет [2258] .
2258
Балашов. 1970. С. 74–75.
Согласно сообщению из Новгородской губернии, нечистая сила может мстить колдуну за то, что тот помогал с поисками и тем лишил ее добычи: чёрт, обернувшись лошадью, лягает колдуна копытом в бок [2259] .
Мальчик у люльки. Неизвестный художник, копия картины В. Г. Перова.
Иногда сами похищенные, находясь в ином мире, принимают меры, чтобы вернуться домой: отказываются снять крест, несмотря на настойчивые просьбы нечистого [2260] , не принимают угощение лешего [2261] , прибегают к хитрости (просят лешего показать родных, сначала издалека, потом поближе, и сбегают) [2262] .
2259
Власова. 2015. С. 553–554.
2260
Власова. 2015. С. 557.
2261
Черепанова. 1996. С. 38.
2262
Балашов. 1970. С. 69–70.