Русский агент Аненербе
Шрифт:
Скрипнули сапоги. Лейтенант Востриков прошел по комнате и сел за стол — сухой, как штык, не смотря на молодость уже с проседью в висках и холодными глазами, в которых читалась усталость от тысячи таких допросов.
— Василий, присядь у входа, — бросил он красноармейцу.
— Слушаюсь, товщ лейтенант.
Востриков бросил папку на стол, сел напротив, достал «ТТ» и не спеша положил его рядом.
— Звание, имя, часть, — голос монотонный, будто диктовал отчет о потраченных патронах.
«Он не НКВД,
Выдохнул и ответил:
— Гауптштурмфюрер Франц Тулле, я ученый археолог… Прибыл по личному поручению Генриха Гиммлера
Востриков удивленно замер на несколько секунд, а потом резко ударил кулаком по столу. Импровизированная лампа вздрогнула, тени метнулись по стенам.
— Не надо, нести чушь! — он наклонился вперед, и в его взгляде вспыхнула ярость. — Твои люди сожгли деревню в пяти километрах отсюда. Детей в сарае. Стариков повесили на колючке. Ты думаешь, я поверю, что ты просто какой-то ученый? Ты чего несешь? Какой еще к чертовой матери археолог? Гиммлер его послал! Я тебя сейчас к стенке пошлю! Ты падла эсесовская!
— Я не участвовал в этом, — голос Константина сорвался, намеренно выдавая русский акцент.
Востриков замер. Пальцы медленно сомкнулись вокруг пистолета.
— Повтори.
— Я… Гауптштурмфюрер Франц Тулле, я ученый археолог. Но я русский. Свое настоящее имя я не могу сказать. Я советский разведчик, — Лебедев заговорил с ним по-русски.
Востриков, кивнул красноармейцу, то неспеша подошел и резко врезал Лебедеву в солнечное сплетение, хорошо поставленным ударом. За онемевшей грудиной словно взорвалась бомба. Константин согнулся, задыхаясь.
— Ты либо сумасшедший, либо издеваешься, — лейтенант встал и приставил «ТТ» к его виску. — Ты может быть ты белый офицер, перебежчик или предатель Родины! Ты знаешь какой разговор с предателями Родины? Не пытайся юлить и врать, выгораживая свою дешевую жизнь предателя! А знаешь, что тебя выдало? Ты сказал, что ты российский разведчик, а не советский. Так кто же ты?
— Я советский разведчик. Служу в СС под именем Франца Тулле. У меня очень важная миссия… — хрипел Лебедев, хватая воздух ртом.
Лейтенант, еще раз кивнул солдату, тот ударил наотмашь. Лебедев на мгновение потерял сознание и упал вместе со стулом, медленно завалившись набок. Востриков не удержался, и размахнувшись пнул его в живот. У Константина вторая бомба боли разорвалась во всем теле, что вернуло его снова в сознание.
— Подними его.
Красноармеец легко поднял его вместе со стулом и дал отдышаться.
— Так, — лейтенант ударил ладонью по партизанскому рапорту на столе, продолжая держать пистолет направленный
Востриков внезапно развернулся и схватил его за подбородок, впиваясь взглядом.
— Еще раз спрашиваю. Зачем тогда сдались? Партизаны говорят, вы опустили оружие. Не стреляли.
Лебедев понял: это тест, Востриков пытается его как можно сильнее запутать.
«Но ты, не на того напал», — подумал он, кривясь от боли.
— Я не мог стрелять в своих. Мальчишка свой, русский, — сказал он, глядя в глаза лейтенанту. — Медальон, он у вас?
Востриков не моргнул, но Лебедев заметил, как дрогнул его указательный палец на спусковом крючке «ТТ».
— Какой медальон?
— Со мной, кроме документов и фотоаппарата еще был медальон.
Лейтенант медленно достал из кармана медальон, положил на стол.
— Что это?
— Это то, что вам нужно, как можно быстрее передать в Москву.
— Я не спрашиваю, что мне с ним делать. Я спрашиваю, что это?
— Тебе этого не понять.
— Потрудись, падла фашистская, объяснить мне!
Востриков подошел и приставил пистолет ко лбу Лебедева.
'Ну больше не бьешь значит понимаешь — я тебе что-то серьезное говорю.
— Это очень важный артефакт для Аненербе и для самого Гиммлера, а может даже Гитлера.
— Что на нем написано?
— Это древние руны, сам медальон ключ к получению другого важного артефакта, способного изменить ход войны.
Востриков долго молчал, пристально глядя на Лебедева, потом наклонился вперёд, впервые за весь разговор его голос дрогнул:
— Вы несете бред, как там тебя гауптштурмфюрер Франц Тулле.
— А если нет? — ответил Лебедев, — Как же много странностей: высокопоставленный офицер СС, входящий в ближний круг Гиммлера, второго человека в Рейхе, сотрудник «Аненербе», чисто говорит по-русски, не стал стрелять в русского паренька… Сам сдался в плен… Как тебе такое лейтенант Востриков?
Востриков молча сел обратно за стол, достал пачку «Беломора», прикурил папиросу от тлеющего окурка. Дым заклубился в луче коптилки. Он молча продолжал смотреть на Лебедева.
«То-то и оно, лейтенант, что ты не дурак, а умный парень и все видишь сам», — подумал Лебедев, — «ты же не дуболом или опричник нквэдэшный, а армейская разведка».
— Последний шанс, «товарищ разведчик», — голос глухой, будто из-под земли. — Назовите имя вашего куратора в НКВД. Кодовое слово связи. Дату последнего сеанса.
«А теперь я тебя протестю лейтенант», — Лебедев усмехнулся про себя.
— Моя оперативная кличка — «Вихрь». Внедрён в Аненербе в 1939-м через польскую агентурную сеть. Контакт — майор Семёнов, отдел «2-Б».