Русский агент Аненербе
Шрифт:
— Я… — начал Лебедев встал, но Коротков резко поднял ладонь.
— Ну здравствуй Франц.
Он пожал Лебедеву руку и обняв, похлопав по плечу.
— Рад тебя видеть, мой друг, — Коротков тепло улыбнулся и еще раз крепко пожал руку.
В его низком, приятном, голосе, звучала искренняя симпатия. Сказать, что Лебедев растерялся, это значит ничего не сказать. Он лишился дара речи и пристально, не мигая, смотрел на Короткова словно на мраморную статую, где-нибудь в Версале. Коротков засмеялся и заговорил с ним на совершенном немецком языке окрашенным легким венским диалектом.
—
Он дружелюбно подтолкнул онемевшего Константина к табурету. Сам прошел к буржуйке и взяв чайник подлил кипяток в жестяную кружку Лебедева. Потом вытащил из кармана небольшой бумажный сверток и развернув его положил перед Константином колотый сахар.
— Давай Франц угощайся, как говорится чем Бог послал.
Он внимательно посмотрел на Лебедева.
— Удивлен? — усмехаясь спросил он, — Помню, как ты пришел к нам в 38-м, после экспедиции в Тибет. Твоя принципиальная позиция против нацизма произвела на нас большое впечатление. Такие идейные сотрудники — большая редкость, это скорее близкие друзья. Мы проверяли тебя очень долго. И те данные, что ты нам передал имели большую ценность… Ну давай пей чай в прикуску, по нашему русскому обычаю. Мда-а 38-ой год…
Коротков процитировал:
'Настало время: лик Мистерий
Разоблачится. В храм чудес
Сей Книгой приоткрыты двери.
И виден свет сквозь ткань завес.
Авроры блеск сияет велий
Ее земле благовествуй.
Мной зазвучи, как ствол свирели,
Как арфа вздохом легких струй!'
— Шиллер, это ведь ты меня пристрастил к его великой поэзии, а я тебе раскрыл красоту слога Пушкина и Лермонтова.
— Это Новалисс…
— Что? — переспросил Коротков.
— Это Новалис Харденберг фон Фридрих. Стихотворение «К Тику».
Лебедев продолжил:
'Иди же с Богом! При деннице
Росой глаза свои омой!
Будь верен Книге и Гробнице,
В лазури вечной присный мой'.
— Ах да! Совсем… Война меня выбивает из колеи, — Коротков устало потер виски.
Лебедев молча, не сводя с него глаз, взял кусочек сахара медленно положил его в рот и запил большим глотком кипятка.
— Потом ты перестал выходить на связь. Наш связной встречался с тобой, но ты реагировал на него словно впервые видишь. Мы решили — сдрейфил или еще хуже перевербован абвером, гестапо. Потом наш человек в гестапо передал нам, что ты случайно попал под бомбардировку нашей авиации, получил очень тяжелую контузию и как неприятное следствие всего — потерю памяти. А теперь ты здесь, с историями о «советском разведчике».
Он засмеялся.
— Пытаясь, заинтересовать нас, своей персоной, и таким образом выжить, ты даже не подозревал, что уже работаешь на нас. Двойная вербовка о таком я слышу впервые.
Лебедев слушая его, молча пил чай, параллельно поглощая сахар. Приятный голос Короткова действовал расслабляюще, и он немного успокоился, понимая, что среди своих.
— Мы тебя снова потеряли, когда ты исчез в Берлине, а потом пришла доклад о немецком высокопоставленном офицере утверждающем, что он советский разведчик. Оказывается, ты находишься здесь с особой секретной миссией. Тебе повезло, хорошо,
Он встал и достал из папки фотографию: Франц Тулле в штатском, 1938 год, рядом — женщина. Лебедев присмотрелся. Женщина очень похожа на Маргариту.
— Тебе привет от жены, — сказал Коротков по-русски, глядя ему прямо в глаза.
Константин едва не поперхнулся чаем.
— Но ведь… — протянул он, ставя кружку на стол.
— Что? — спросил Коротков.
— Я женат?
Коротков после секундной паузы убрал фото обратно в папку.
— Да. И был бы счастливым супругом этой красивой женщины, если остался в Москве.
— Кто эта женщина?
Коротков убрал фотографии ответил:
— Теперь уже неважно.
— Почему?
Коротков достал пачку папирос, положил на стол и закурил одну, не ответив.
— Уже неважно, — задумчиво улыбаясь повторил он, через пару секунд, глядя на Лебедева.
Константин понял это была проверка. Но удивительно, он готов поклясться, что на фото была Маргарита. Неожиданно он почувствовал острый приступ тошноты и едва сдержал рвотные позывы — он ощутил звенящее, абсолютного одиночество внутри себя: попал в прошлое, «липовый» офицер СС, липовый сотрудник «Аненербе», липовый агент советской разведки, но в итоге ему враждебны и та и другая сторона, потому что он в этом времени он сам по себе, и связывает его с ними лишь личность человека в чьем сознании или теле он оказался.
Тишина. В печке громко упал уголёк.
— Вы очень похожи на Франца Тулле, — Коротков откинулся на спинку стула. — Если бы это было так… значит, вы либо гений перевоплощения, либо… Кто вы?
— Я Франц Тулле, сотрудник… С чего вы решили?
Коротков замер. Его глаза сузились в характерном прищуре, он медленно вытащил пистолет ТТ и взяв его за рукоять, словно собираясь стрелять положил его себе на колено.
— Я готов вам поверить, в историю, которую вы мне расскажите… Но помните — требуются доказательства. Вы внешне выглядите как он и на этом все. Поэтому докажите, что вы это он! Где Франц Тулле?
У Лебедева мурашки поползли по спине.
«Охуеть… Как он смог прочитать меня? Да по нему видно, что он не шутит! Сказать ему, что я Константин Лебедев, из 2025 года. Моё сознание — в теле вашего агента, если он не поверит однозначно расстрел… Я бы и сам не поверил в это… Но других версий у меня для него нет. Может быть самая невероятная правда будет единственным выходом?», — Константин не мог найти решения по выходу из этой ситуации, — «сука, действительно гений разведки, понял то, что не удалось немцам…».
Коротков смотрел в упор.
— Вы действительно русский. Только русский может так выучить и в совершенстве овладеть не только родным языком немцев, но и показать, что «я» лучше их знаю историю и культуру Германии, знаю творения Шиллера и Гёте, а они, немцы — лишь ходячие представители своей культуры. Только русский, понимающий лучше немцев диакритические знаки, указывающие на фонетическое явление умляут гласных звуков, может так говорить. Я прошел тот же путь и немцам этого не понять. И еще… Вы не теряли память во время контузии.