Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Да, в этом зале явно отображено какое-то торжество или церемония, отсюда и музыканты и одетые богами актеры. – И Саша приобщился к изучению нижнего яруса, на который указывала его спутница. – Эх, жаль, иероглифы трудноразличимы! Но, насколько мне известно, праздник здесь не вечен. Пойдем дальше.
В другом зальчике сохранность фресок оставляла желать лучшего. Вся стена напротив входа изобиловала едва различимым месивом силуэтов в темных тонах. Смутность происходящего усугублялась черными
Марина охнула и пролепетала:
– Что это?
– А-а… то-то, я предупреждал, что зрелище здесь не из приятных, – злорадно ухмыльнулся Беловежский.
На стене над входом вполне ясно просматривалась жуткая сцена. Согбенные люди с искаженными от страданий лицами сидели на ступенях и держали на весу руки, с которых обильно стекала кровь. Другие протягивали руки в мольбе, обращаясь к величественной фигуре в богатых одеждах, стоящей на ступенях выше.
– А вот и ахав, судя по шкуре ягуара, – радостно констатировал Саша.
– Ахав?
– Правитель. Царь Бонампака – Яахав Чан Муван Второй. И перед ним простерлись пленники с выдранными ногтями.
– Ужас! – поморщилась Марина. – Откуда тебе известно, что это именно тот правитель? Как ты его назвал?
– Яахав Чан Муван Второй. В 787 году он одержал победу над соседним царством. Это запечатлено на стеле в Бонампаке, даже, по-моему, не одной, – объяснил Саша. – Вероятно, этот зал как раз посвящен самой битве и грандиозной победе, где было захвачено множество пленников.
– Известна настолько точная дата? – изумилась Томина.
– Именно. Ты же помнишь, как майя относились ко времени, с какой скрупулезностью они фиксировали события? К счастью, мы понемногу учимся разбирать иероглифы и постигать их даты. Со временем будет восполняться неведомая история майя.
В последнем зале удалось рассмотреть еще одно торжество: снова люди в белых накидках, музыканты и танцоры в неправдоподобных костюмах.
– Здесь, наверно, празднество по случаю победы и прославление царя-победителя, – предположил Александр.
– Это что-то потрясающее! – Марина стояла в проеме на выходе, задрав голову вверх.
– Ух ты! Какие притолоки! – с восторгом присвистнул Саша. – Притолоки – особый вид искусства и передачи информации, точнее, способ запечатлеть важные события. Видишь, здесь и надпись есть.
Широкая притолока была украшена изощренным детальным барельефом воина, занесшего копье над поверженным врагом. Что самое удивительное, на ней сохранились голубая краска фона и немного кроваво-красной охры, обрамлявшей всю притолоку.
– Придется мне пробежаться по всем проемам. Это важно. Я быстро, – крикнул Саша.
– Погоди, смотри, кто это там ходит? Мы
– Может, еще какого туриста привезли, это же туристическое место. – Саша пригляделся. – Да это же наш водитель. Уже вернулся и пришел за нами? Странно, вроде у нас еще минут десять есть.
– Наверно, вернулся порожняком и решил побродить по древним камням, – успокоилась Марина.
– Ты спускайся потихоньку, а я мигом. – И Беловежский нырнул в соседний проем.
Томина собирала вещи, а Беловежский относил их в машину. Они планировали сдать номер и направиться во Фронтеру-Коросаль, когда возле их машины возник небольшого роста мужичок и спросил:
– Вы едете в Йашчилан?
– А что? – Александр втаскивал чемодан в багажник и не был расположен к любезности.
– Во Фронтере до Йашчилана вам придется взять ланчу… – начал мексиканец.
– Что за ланча такая? – полюбопытствовала Марина.
– Это лодка с мотором, на которой вы поплывете в Йашчилан.
– Мы не поплывем. – Саша счел разговор оконченным.
Они с Мариной вошли в номер за очередной порцией вещей.
– Не нравится мне этот тип, – пожаловалась девушка.
– Он, наверно, ушел, – откликнулся Саша.
Однако мексиканец не ушел. Он сидел на скамеечке прямо возле их номера и терпеливо ждал.
– Послушайте… – Он опять потянулся за Беловежским к машине.
– Что вы хотите? – по слогам спросил тот.
– Ланча во Фронтере обойдется вам в 1500 песо: 750 – туда и столько же обратно. Я предлагаю вам свою ланчу за 1000 песо. – Мужичонка заговорил быстро, боясь, что его снова прервут и не дадут договорить.
– Что-что? Сколько что? – переспросила Марина: она из-за скорости его речи перестала улавливать смысл.
Он медленно повторил и добавил:
– У меня во Фронтере есть своя ланча. Мы поедем туда вместе, и я за 1000 песо готов отвезти вас в Йашчилан.
– На чем мы поедем вместе? – Беловежский резко разогнулся от багажника, повернулся к мужичку и воззрился на него сверху вниз.
– На вашем автомобиле, конечно, – невозмутимо ответил тот.
– Ах, на нашем, – хмыкнул Саша. Он снова скрылся в номере и обратился к Марине: – Что скажешь?
– Не нравится мне этот тип, – повторила она.
– Ну, если честно, я не вижу тут никакого злого умысла, кроме желания заработать и стремления втюхать грингам-туристам услугу…
– Безусловно, но, во-первых, я не люблю, когда мне что-то тюхают, и ты это уже знаешь…
– Еще как знаю, – засмеялся Саша, вспомнив происшествие с детьми и веревкой из колючек.