Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
Внезапно тишину и умиротворение ясного солнечного утра разорвал донесшийся из зарослей, где-то совсем близко, леденящий душу звук – ужасающий рык какого-то страшного зверя. Он надрывался в своей агрессивной злобе и приближался. Его перекрывал громкий отрывистый собачий лай, словно свора собак шла по следу этого монстра. И снова этот раскатистый рев. Он длился долго и переходил в устрашающий вой, как будто огромные псы все же настигли его и ранили.
– Господи! – Марина побелела. – Что это? Да оно приближается! Саша! Бежим! Скорее! Оно же сейчас выскочит…
Она схватила Беловежского за руку и пыталась тянуть его в сторону
– Марина, Мариночка, ну, что ты? – Саша обнял ее за плечи, прижал к груди, держал крепко, гладил по темным блестящим волосам и успокаивающе шептал: – Ну, что ты, глупенькая! Крысы и тарантула не побоялась, а обезьян-ревунов так сильно испугалась.
Обхватив ее за талию, он осторожно повел ее к ближайшему небольшому строению, усадил на ступеньки, сел рядом и, обняв, положил ее голову себе на плечо.
– Это же обезьяны-ревуны, совершенно безобидные создания, – продолжал уговаривать он. – Шуму много, а толку нет. Лазают себе по веткам в джунглях и орут что есть мочи.
Так, сжимая ее в объятиях, слегка целуя в макушку и ощущая тонкий, еле заметный запах ее духов, Саша вдруг осознал, насколько дорога ему эта девушка, случайно встретившаяся на его пути в этой далекой стране и неожиданно составившая ему компанию в таком непростом путешествии. Конечно, она давно пришла в себя и успокоилась. Саша с удовольствием отметил, что она не отстраняется и принимает его невольно выплеснувшуюся нежность. Вскоре он сам положил конец этому эпизоду, протянул ей воду и участливо спросил:
– Ты нормально?
Она кивнула и слегка, с благодарностью сжала его руку, прошептав «спасибо».
Беловежский поднялся и помог ей встать.
– Не знаю, что на меня нашло. Вообще-то я не трусиха вроде, – оправдывалась Томина.
– Вообще-то обезьяны-ревуны не для слабонервных, если уж на то пошло. Я и сам услышал их впервые и в первую минуту тоже обомлел. Но просто я про них знал. Осведомлен – значит вооружен.
Марина засмеялась. Напряжение спало. Они вскарабкались на акрополь, заглянули во все маленькие храмики и пробрались к джунглям, поглотившим вершину пирамиды. Здесь обнаружились пожранные джунглями нераскопанные сооружения. Получалось, что до верхушки пирамиды еще копать и копать. Высоченные деревья тяжелой, цепкой поступью, вгрызаясь в ступени корнями, по-хозяйски шествовали вверх по древней лестнице.
– Ого! – изумилась Марина. – Сколько тут еще копать. Как ты думаешь, будут дальше раскапывать?
– Наверно, когда-нибудь и будут. Однако главная достопримечательность этого города уже открыта для осмотра.
– Фрески?
– Откуда ты знаешь?
– Я умею читать, – пошутила Марина. – Расскажи мне про это городище.
Беловежский на секунду задумался и заговорил:
– О Бонампаке мне известно не очень много. Находится на реке Лаканха, притоке великой Усумасинты.
– Усумасинта, где Йашчилан? Куда сегодня поедем?
– Именно. Его расцвет приходится на VII–VIII века, когда он стал одним из самых мощных городов царства Шукальнах. Это самый разгар позднеклассического периода истории майя.
– Почему называется Бонампак?
– На юкатекском это означает «расписанные стены». Так окрестили этот памятник, когда обнаружили фрески.
– Когда
– Эти руины были давно известны майя-лакандонам. В 40-е годы прошлого века они показали это место одному американскому режиссеру, Джайлсу Хили, вероятно искавшему подходящую площадку для съемок. Он-то и обнаружил, что в одном из строений сохранилась настенная роспись. Начались тщательное изучение фресок, их осмысление и реставрация.
– И где же фрески? – нетерпеливо поинтересовалась Марина.
– Думаю, в том длинном здании под тентом в правой части акрополя, – предположил Александр.
– Здесь так любовно все объекты укрыты тентами, – восхитилась девушка.
– Поэтому все стелы и памятники такие белоснежные. Видимо, их недавно чистили.
Беловежский погрузился в размышления. Его внимание привлекла одна из стел, о которых он только что рассуждал. Но, рассматривая и фотографируя ее, он поймал себя на том, что думает он о Марине. Изменилось ли что-нибудь в их взаимоотношениях, а точнее, в ее отношении к нему после истории с обезьянами-ревунами? Томина тоже какое-то время молчала: то ли переваривала информацию, то ли впитывала окружающую экзотику, то ли… Из задумчивости их вывел очередной оглушительный рев. Они многозначительно переглянулись. Саша подбадривающе кивнул, Марина смущенно опустила глаза.
Они приближались к строению под тентом, верх которого по всей длине был отделан штуковым фризом.
– Очевидно, фрески здесь. – Александр нарушил молчание. – Кстати, до открытия этих росписей еще оставалась вера в то, что майя – миролюбивая, высокодуховная цивилизация астрономов, философов, поэтов, музыкантов, никогда не участвовавшая в войнах, разве что по необходимости.
– А это не так?
– Сейчас увидишь. Впрочем, ты уже побывала в Тонине и видела, что от количества пленников зависит величие правителя, видела, как с ними обращались, и знаешь, что принесение их в жертву обеспечивало благосклонность богов и возвышало города-государства.
– Да, конечно. Но так обидно расставаться с красивыми иллюзиями, – призналась Марина. – Люди всегда мечтали о какой-нибудь высокой цивилизации вроде Атлантиды.
– Согласен. Но правда, увы, иная.
Войдя в первое помещение, они застыли в изумлении. Они очутились внутри небольшой комнаты, будто внутри шкатулки с вытянутой углом крышкой. На самом деле это был заштукатуренный майяский свод. По периметру трех стен протянулась широкая каменная лавка, оставляя лишь маленький прямоугольный пятачок для желающих обозревать внутреннее убранство. Всю поверхность стен этой каморки покрывали росписи в несколько ярусов. Время их не пощадило, однако яркость и разнообразие красок были очевидны.
Беловежский задрал голову и старательно вглядывался в многочисленные фигуры, протянувшиеся по всему широкому верхнему ярусу стены, вероятно, основному в сюжетном отношении. Одетые в разнообразные одеяния с причудливыми головными уборами и в белых накидках, люди, по-видимому, являлись участниками какой-то церемонии. Средний узкий ярус был покрыт иероглифами, и Александр погрузился в их созерцание.
– Ну вот, а ты говоришь, они не музыканты! – вскричала Томина. – Да тут целая процессия музыкантов! Вижу трубачей и людей с большими погремушками. Похоже, тут разворачивается какое-то театральное действо. Эти ребята в немыслимых костюмах: кто-то с огромными клешнями, кто-то с мордой крокодила, двое с птичьими мордами. Классно!