Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Саш! Молния на моем чемодане застегнута не так, как я обычно это делаю. Я застегнула чемодан по-своему и убрала под кровать, когда мы уходили.
– Да брось ты, на что ты намекаешь?
– Ни на что. Проникнуть сюда ничего не стоит. – И она кивнула на стеклянную дверь, ведущую в джунгли.
– Приходил ягуар, – попытался пошутить Саша, но поперхнулся: – Да уж.
Он подошел к этой странной двери. Ее верх представлял собой стеклянные жалюзи. Ровно на уровне замка одна стеклянная планка отсутствовала.
– Так было?
– Было. Я еще после Мигеля подходила и обозревала вязкую темноту
– Не нагнетай!
– Это была попытка пошутить. – Марина смущенно улыбнулась.
– Ладно! Проверяй, все ли на месте. Наверняка, все ценное мы носим на себе.
– Это уж точно, – согласилась Марина, перебирая вещи в чемодане, и с облегчением признала: – Ничего не пропало.
– Вообще, я думаю, ты просто забыла: возможно, впопыхах застегнула иначе, – предположил Саша. – Нам надо отдохнуть. Давай, Мариночка, ко сну.
Он назвал ее так впервые и произнес это с какой-то особой нежностью. Марина невольно откликнулась ответным «да, Сашенька!». Она испытала наконец умиротворение. Человек, который сопровождал ее в этой поездке и с которым она волею судеб или своей собственной две ночи провела в одной комнате и одну даже в одной постели, человек этот сейчас казался ей очень надежным. С ним было не страшно. С ним было легко. Его юмор и ирония, пусть иногда направленные острием на нее самое, упрощали сложное, проясняли запутанное, облегчали тяжелое. С этими мыслями она вошла в ванную комнату и от неожиданности громко вскрикнула. Беловежский немедленно прибежал на крик, но предварительно постучал. В углублении душевого отсека на белом кафеле чернел огромный паук с пушистыми тонкими лапками.
– М-да! Этого еще не хватало. Сначала крыса. Теперь этот. Убить? – с готовностью спросил Саша.
– Тарантул? – в свою очередь задала вопрос Марина.
– Скорее детеныш тарантула. Хотя я что-то подзабыл арахнологию [53] , особенно виды пауков, – ухмыльнулся Саша. – Так какие решительные действия предпринимаем?
– Никаких. Жалко. Он же не придет к нам в комнату?
– Не думаю, да нет, конечно, – как-то слишком рьяно заверил Саша.
– Может, он сам уйдет?
53
Арахнология – раздел зоологии беспозвоночных, наука, изучающая в том числе пауков.
– Может. Ты душ-то сможешь принять?
– Он мне не мешает.
– Ну, смотри, друг всего живого. Ни крысами тебя не запугать, ни пауками. Дай пожму твою мужественную лапу. – И Беловежский протянул руку для рукопожатия.
Марина с готовностью подала ему свою. Он бережно взял ее за пальцы, слегка склонился и поцеловал ей руку.
– Пожалуй, я готов идти с тобой в разведку, – добавил он.
Марина улыбнулась:
– Я польщена.
– Тата!
– Слушаю.
– Мы их потеряли.
– Mierda! [54] Как?
– Вели их от Агуа-Асуль до Паленке. Последний раз видели на заправке.
– Ну?
– Проехали чуть вперед, чтобы не светиться. Но русские в Паленке не въехали.
–
– Там развилка. На Бонампак.
– Есть свои люди в Бонампаке?
– Думаю, да.
– Действуйте. Ищите. А эти эхекуторы пусть ждут их в Паленке.
– Вас понял.
54
Дерьмо! (исп.)
Глава двадцать пятая
Бонампак
– Нас постигла тяжелая и невосполнимая утрата, – траурным голосом заявил Беловежский, выйдя из ванной и тряся влажной головой, как отряхивается мокрый пес.
– Что еще случилось? – мрачно спросила Томина.
– Наш черный приятель с волосатыми ногами почил в бозе, угас во цвете лет.
– Паук? – догадалась Марина. – Ты шутишь?
– Вовсе нет. Он либо спит в неудобной позе, либо случилось непоправимое.
– Не могу сказать, что я очень жажду увидеть его еще раз, но все же трудно поверить, и пойду посмотрю…
Она вернулась через минуту:
– Похоже, он утонул или захлебнулся. Не в добрый час заглянул он к нам в ванну на огонек.
– Думаю, о нем позаботятся, и организация похорон пройдет без нашего участия.
– Тьфу на тебя! – грустно засмеялась Марина. – Не нравятся мне эти шуточки с утра пораньше.
– Жизнь продолжается. Вперед, на встречу с завтраком! – подбодрил Александр.
– Надеюсь, нас покормят наконец.
К счастью, несмотря на раннее утро, ресторан был готов предложить им завтрак.
– За ночь куры нанесли яиц, поросенок предоставил бока для бекона, наросла фасоль и поспела кукуруза, – усмехнулся Саша, когда им подали неизменную в качестве традиционного мексиканского завтрака яичницу с беконом и темной фасолью с горячими тортильями.
– Ура, даже кофе дают! Это важно, – обрадовалась Марина.
За обещанные 70 песо с носа на такси им удалось проникнуть на предусмотрительно перекрытую шлагбаумом лесную каменистую дорогу, отделявшую несколькими километрами поселок от археологического памятника.
Бонампак стоил всех этих приключений. И вот они уже ступают на постриженную лужайку, отвоеванную у джунглей и облагороженную человеком, и за деревьями маячит залитая солнцем площадь, ограниченная сооружением наподобие амфитеатра с неловко примостившимися на разных его уровнях руинами нескольких небольших храмов. Вершина этого акрополя утонула в густых зарослях.
– Здесь уже сельва дает о себе знать. Даже на этом, отнятом у леса и ухоженном пространстве видна прожорливая сущность джунглей. Все растет на всем. – И Беловежский обратил Маринино внимание на те немногие деревья, что украшали площадь городища. Их ветки были сплошь покрыты разнокалиберными растениями-паразитами. Они либо изящно и бесцеремонно устроились на изгибах древесины, либо свисали бесстыжими толстыми, как палки, лианами, либо торчали наглыми беспорядочными пучками мха.