Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Прорисовки?
– Да. Видишь иероглифы? – Он показал ей похожие на рисунки письмена на первой попавшейся стеле.
– И?
– В зависимости от сохранности, от ракурса, от освещения, от качества фотографии может варьироваться рисунок. Смотри: вот так эту черту, например, видно, а с этого ракурса не видно, а вот так она вообще сливается с другой линией. Это искажает истинный смысл. Фотографии надо делать с разных сторон и при разном освещении и затем прорисовывать максимально приближенный к истине вариант.
– Вот это да! Да ты тут годами будешь фоткать!
– Верно. Тут фоткать не перефоткать, – рассмеялся Беловежский и неожиданно
Она удивленно на него посмотрела.
– Нет, ну, я тут рядом. Просто я постоянно отвлекаюсь, а времени у нас не очень много. Ты не бойся, тут вон турья полно. И кричи, если что. – При этих словах он бережно взял ее за плечи и слегка сжал, как бы обещая свою поддержку.
– Да не вопрос, – легко согласилась девушка. – И не страшно совсем. Разве что страшно интересно! – И она сама засмеялась над собственным каламбуром.
Беловежский погрузился в свой мир. Марина развлекалась, наблюдая, как он фотографировал стелы, алтари, притолоки, косяки, ступеньки – все то, на чем древние майя запечатлели свои тайны. Чтобы добраться до самой сути и найти подходящий ракурс, Саша принимал самые экзотические позы: полз, скрючивался, ложился пластом и навзничь с задранными ногами, сидел по-турецки, на корточках и на коленках, висел, сворачивался калачиком.
Томина зачарованно разглядывала вычурные изображения на стелах. Фантазии художников, сотворивших эти невероятные сцены из жизни самих майя и их божеств, не было предела. В тени под тентом ее внимание привлек лежачий каменный монумент в форме крокодила. Она вспомнила слова ланчеро, что майя делали изваяния крокодилов или других амфибий, потому что верили, что они позаботятся о проблеме воды в их городах.
Оторвавшись от рептилии, она с восхищением взирала на выложенную на холме, убегавшую высоко вверх лестницу с изъеденными временем ступеньками, отороченную с обеих сторон зеленой порослью. Помимо туристов по ней то тут, то там карабкались деревья. Всех их манило маячившее на самой вершине лестницы ажурное сооружение, сквозь которое просвечивало голубое небо.
Томина заметила, как Беловежский взбежал по нескольким ступенькам на первую террасу и углубился в исследование живописной группы руин, красовавшихся на фоне заросшего холма. Прямо перед глазами у нее оказалось молодое дерево. Тонкий серый ствол его разделился на две основные ветки, и в этой развилке примостился наглый, но совершенно очаровательный паразит. Присосавшись к стволу, он безвольно свесил тонкие корни и выпростал пучком длинные узкие язычки листьев. Будто в доказательство своей ценности, заявляя, дескать, я красивый, мне все можно, он выпустил прелестный ярко-красный цветок. Марина улыбнулась.
И в тот же момент послышалось громкое душераздирающее рычание. Я застыла, не в силах пошевелиться, вперив широко раскрытые от ужаса глаза в великолепную лестницу. Рычание доносилось оттуда. Этот звук принадлежал не обезьянам-ревунам, их за сегодняшний день я научилась отличать.
Изменилось освещение – видимо, солнце слегка померкло, спрятавшись за тучу. Воцарилась полная тишина: смолкло пение птиц, стрекотание насекомых, не посмели подать голос ревуны. Куда-то исчезли туристы. Наверно, я не заметила, как эта большая группа покинула городище.
И
Я встретилась взглядом с умным, всепроникающим взором небольших желтых глаз этого короля джунглей – ягуара. Почему-то я не испытывала страха. Я чувствовала учащенное биение своего сердца, но осознавала, что так оно бьется не от страха, а от восторга и благоговения.
Ягуар издал оглушительный рык, широко разинув пасть в агрессивном оскале, обнажив огромные острые клыки и сморщив рыжий бархат на носу. И в то же мгновение на разных уровнях лестницы с двух сторон, издавая ответные рычания, возникли еще четыре ягуара и, точно смена караула, стали парами чинно и синхронно стекать вниз, лапа за лапой, в ногу, с присущей всем кошачьим грациозной пластикой движений.
Первые два спустились на площадь прямо передо мной и сели изящными статуэтками по краям лестницы. Два других остановились у левого и правого крыла первой террасы и тоже опустились на задние лапы. Все пять благородных рыжих с черными рисунками красавцев ягуаров обменялись беззлобными рыками, будто производя перекличку. Самый первый – вожак – остался сидеть возле стелы. Остальные величавой поступью медленно тронулись в разные стороны.
Я не сходила с места. Без страха, с восхищением наблюдала за потрясающим действом, невольным свидетелем которого оказалась. Но вдруг я увидела Беловежского. Он вышел из какой-то развалины, отступил на пару шагов, точно взвешивая, стоит ли она его внимания. Прямо на него, не убыстряя хода, столь же размеренно, двигался ягуар. Я уже собралась крикнуть, но испугалась, что крик только вызовет агрессию у всех зверей. Саша как раз обернулся, широко улыбнулся мне, приветливо помахал и скрылся внутри строения на секунду раньше, чем я успела жестами предупредить его об опасности. Ягуар спокойно проплыл мимо. Прямо по зеленой траве площади, опережая того на несколько шагов, ступал другой зверь. Они бесстрастно продолжили обход вверенного им городища.
Вожак еще раз незлобиво зарычал, несколько раз пружинисто переступил лапами в одну и в другую сторону, словно исполняя ритуальный танец, и двинулся прямо на меня. Я прижалась к дереву, но опять поймала себя на мысли, что совсем не боюсь. Вот сейчас разорвет меня этот хищный зверь, еще секунда, и мне конец, а страха нет.
Ягуар скользнул по мне осмысленным взглядом и царственно прошествовал мимо, по прямой пересекая площадь. Через несколько мгновений он скрылся за древними камнями в чаще.