Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
Саша присвистнул.
– Ясно одно, этот третий мог знать о том, почему, когда и где Ветров спрятал сосуд. – Гуров сделал паузу. – А мог и не знать.
На минуту воцарилось молчание. Ребята переваривали услышанное. Гуров задумался.
– Очень темная история! И все же, отвечая на ваш вопрос, скажу, – продолжил Маринин начод с сомнением, – можно, наверно, расспросить Гарсию. Не знаю, какие-то детальки их поездки, какое-то настроение Ветрова – что-то смогло бы дать ключ, в какой момент Ветров принял решение спрятать сосуд. И только тогда уже
– Максим Анатольевич, огромное вам спасибо, – проговорила Марина.
– Да, спасибо вам, вы очень помогли, – поддержал Саша. – Извините, что мы лишили вас сна. Отдыхайте!
Гуров грустно усмехнулся:
– Да уж, теперь не усну, конечно. Ах да, Марина, по работе: материал очень интересный, замечания есть, изложу в письменном виде по имейлу, продолжай в том же духе.
Саша заметил, как Марина покраснела от удовольствия, когда смущенно пролепетала:
– Спасибо, Максим Анатольевич! Спокойной ночи!
– Пока, ребята! Будьте осторожны!
Отбой. Некоторое время Беловежский в прострации пялился на скайповую заставку Марининого ноутбука. Потом очнулся и посмотрел на свою спутницу, которая, казалось, пребывала в аналогичном состоянии.
– Да, Мариночка, ну и заварили мы кашу, – произнес он наконец нарочито весело и хотел было обнять ее, так по-дружески, но не рискнул.
– Это ты заварил, – буркнула девушка.
– Ладно уж, вместе заварили. Ничего, расхлебаем. Мы викинги! – провозгласил он.
– Ты прав, она у нас как-то одновременно заварилась, – признала Марина. – Мне Гарсия, а тебе твой босс в одно и то же время поведали эту историю. И это неспроста. Кстати, босс твой знал тогда про сосуд?
– Если честно, я не понял. Он рассказал, что был приглашен на тот симпозиум, куда ехал и Ветров. Но он из другой секции, он не майянист. Похоже, он узнал эту историю потом от кого-то из участников, возможно, от Рамиреса.
– Откуда ты знаешь этого Рамиреса?
– Он координатор нашей экспедиции от INAH. Я видел его один раз. Такой напыщенный индюк. Впрочем… – и Саша вдруг ясно представил, как Рамирес добродушно пошутил, назвав их «шпионами» и пожелав доброй ночи, – может, это ошибочное впечатление.
– Ты не хочешь поговорить со своим боссом? Только осторожно как-то.
– С Полонски? – Саша задумался. – Не знаю. Что это даст? Что он может знать?
– Например, настроения на этом симпозиуме, слухи и пересуды какие-нибудь, когда стало известно про Ветрова.
– Слухи? – Беловежский оживился. – Ты опять гений! Слухи часто бывают небеспочвенными. Пожалуй, стоит позвонить ему. Но сначала я звякну своим друзьям, узнаю, скоро ли их ждать. И пойдем погуляем по городу да забуримся куда-нибудь в кабак.
– Поесть? Прекрасная идея! Видимо, от возбуждения я сильно проголодалась.
– Вообще-то, девушка, вы посетили сегодня два крутых майяских городища, потом рулили стопятьсот кэмэ по непростой дороге и, прямо скажем, еще толком ничего существенного и не ели, – поддержал Саша.
– Это точно.
– Ты устала?
– Нет. Что самое удивительное, совсем нет. Наоборот, у меня столько энергии. Нравится мне такая активная жизнь!
Томина встала, провела расческой по густой копне темных волос, неяркой помадой чуть прошлась по пухлым губам. Серые глаза ее блестели от азарта.
Она широко улыбнулась:
– Пойдем гулять!
Александр любовался ею, пристально наблюдая нехитрый женский ритуал, и неожиданно брякнул:
– Красивая ты, Маринка! Это я тебе как попутчик говорю.
– Ты тоже симпатяга, Сашка! Заявляю тебе как попутчица! – И она кокетливо кивнула ему.
Они расхохотались и так, смеясь и подтрунивая друг над другом, вышли в сумеречный город. Приятным теплом вечера, именно теплом, когда жара спала, а ночная прохлада еще не наступила, встретил их вечерний Паленке.
– Как там твои друзья? – поинтересовалась Марина.
– Едут. Не очень понял, где они, да и сами они, похоже, не очень в курсе, – усмехнулся Беловежский. – Доедут когда-нибудь. Я сказал им, где нас искать. В отеле и встретимся.
Они поднялись по узкой лестнице на просторную крытую террасу под высоким тентом из пальмовых листьев, нависающую над улицей. Симпатичный, оформленный гипсовыми барельефами, очевидно копиями из майяского городища Паленке, ресторан был практически безлюден. Они заняли столик с обзором на распростершуюся внизу улицу.
Пока ждали заказ, обсуждали беседу с Гуровым. Марина при этом то и дело поглядывала на улицу внизу. А Саша не спускал с нее глаз и поймал себя на мысли, что впадает в романтическое настроение и готов так часами лицезреть каждую деталь ее красивого лица, ловить оттенки ее лучистых глаз, изучать утонченные очертания ее носа, млеть от неуловимой невольной мимики ее прелестных губ и растворяться во всем ее восхитительном облике.
«Да ты, паря, никак влюбился, втюрился, так сказать», – подумал он и, насмехаясь сам над собой, тихонько крякнул, чем привлек ее внимание. Она глянула ему прямо в глаза, улыбнулась и снова перевела взгляд на улицу, словно что-то притягивало ее там как магнитом. Александр пытался оценить ее взгляд: почудилась ли ему мимолетная нежность или в нем сквозила простая дружеская теплота. Он раньше даже не подозревал, что можно стремиться распознать эту тонкую грань в секундном выражении глаз.
– Что тебя там так заинтересовало? – полюбопытствовал он.
– Не каждый день обозреваешь жизнь провинциального мексиканского городка, – охотно ответила она. – Иногда мне кажется, что люди, живущие в теплом климате, дружелюбнее от природы.
– По-разному бывает. Вспомни пленников в Бонампаке.
– Тьфу на тебя! Уж и помечтать нельзя.
– Помечтать как раз можно, – улыбнулся Беловежский и ответил на раздавшийся звонок его телефона: – Да… Устраивайтесь и подходите к нам. Мы сидим недалеко в ресторанчике.