Самый опасный человек Японии
Шрифт:
Прятаться в толпе, стоять в стороне — было больше нельзя.
— Я знаю, кто это устроил, — громко сказал Кимитакэ.
Все головы тут же повернулись к нему.
— Я не буду тебя спрашивать, откуда ты это знаешь, — произнёс полковник и изобразил улыбку. — Просто скажи, кто это и где он находится. Ну и, если знаешь, ещё скажи, как исправить то, что он успел натворить.
— Его зовут Роман Ким, — уверенно сказал Кимитакэ. — Он русский кореец.
— Редкий зверь, — заметил полковник. — Но наши в Приморье постоянно с ними сталкивались… Я прикажу взять
— Корейцев трогать не стоит, — продолжал школьник, — они ничего не знают. Он не настолько глуп, чтобы с ними связываться. Он действует в одиночку.
— Есть идея, как найти этого диверсанта? — Было заметно, что полковник уже успокоился и ситуация ему смутно, но знакома.
— У меня — нет. — У Кимитакэ не было времени на хитрости. — Только знаю, что он внутри, а не снаружи. Потому что тут он сможет навредить больше. А как его поймать — в этом разбирается мой друг, Сатотакэ Юкио.
Юкио посмотрел на приятеля, сверкнув чёрными глазами на всё таком же прекрасном и невозмутимом лице. И потом произнёс, бескровными, тонко очерченными губами:
— Он спрятался где-то на крыше.
Полковник перевёл взгляд на Окаву Сюмэя. Тот очень внимательно слушал весь разговор. И когда стало ясно, что требуется и его экспертиза, заметил:
— Но в тот раз, который попал в летопись, это был не лис, а тануки.
— Лисы-оборотни тоже там прыгают, — уверенно произнёс Юкио. — Только делают это тайком. По ночам… А насчёт этого диверсанта можете быть спокойны. Сейчас я его достану.
И зашагал в сторону общежития. Все прочие провожали его напряжёнными взглядами.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит?
— Похоже, — заметил Окава, — какая-то древняя магия вырвалась всё же наружу.
— Вам знакомо слово «бакэмоно»? — вдруг спросил Кимитакэ.
— Конечно, — гордо ответил полковник. — У нас в Фукуоке тоже так говорят. Это, кажется, «оборотень». Причём любой: лис, тануки или какие там ещё оборотни бывают?
— Я бы сказал ещё точнее — так называют любое существо, способное менять свою форму, — принялся объяснять Кимитакэ. — Небожители, что превращаются в драконов, или старые ведьмы, которые принимают облик юных девиц, — это тоже разновидности бакэмоно. Мы имеем дело с потусторонней сущностью.
— Я, признаться, до сегодняшнего дня был уверен, что они только в сказках бывают.
— Вы, я уверен, и про корейцев думали, что они бывают только в Корее. А они, как видите, и в России встречаются.
— Вот уж и правда, хорошо в Гакусюине вас учат!
— Это не школьное образование, — сказал Кимитакэ. — Просто в языке заключены многие истины.
Тем временем Юкио уже карабкался по деревянной водосточной трубе — легко и быстро, словно лоснящаяся чёрная кошка. Зонтик болтается за спиной. И вот он уже наверху — а зонтик в руке, словно меч.
Юкио огляделся по сторонам — ничего. Перешёл на другую сторону и пропал из виду.
— Давайте я пока посмотрю, что можно сделать с завесой, — успел произнести Кимитакэ.
Кто-то вскочил на край крыши общежития.
Юкио?
Нет, не он.
Зыбкая фигура напоминала скорее чёрную лису. Она замешкалась на мгновение, успела заметить, что на неё смотрят и школьники, и полковник, а значит в ту сторону скрыться уже нельзя, и в последнее мгновение прыгнула в сторону.
Юкио уже летел на него, по дуге, невозможной для человека, замахиваясь зонтиком, как катаной. С яростным грохотом он обрушился на железные листы крыши и чуть не свалился вниз, отчаянно размахивая руками, чтобы удержать равновесие.
Это была всего лишь небольшая заминка, но чёрная лиса успела ею воспользоваться. Разгон, прыжок — и вот она уже на крыше школы.
Юкио летел за ней, как стрела. Тоже разгон, тоже прыжок, вниз полетел плохо закреплённый металлический лист, но лисица уже успела нырнуть в чердачное окошко. Юкио бросился следом. Казалось, для человека оно узковато, но и сам Юкио был достаточно худенький. С его длинными волосами и таким же чёрным ученическим френчем и неестественной, нечеловеческой гибкостью он и сам казался чем-то вроде лисы.
Школьник проскользнул внутрь, как ласка в нору змеиного гнезда. И какое-то время всё было тихо. Только здание школы над их головами как-то особенно чётко выделялось на фоне неба.
Казалось, всё стало по-прежнему, но никто, конечно, в это не поверил. Всем было ясно: это не больше, чем затишье. Сейчас снова начнётся. Они начали невольно отходить, чтобы не угодить под случайный удар.
И они оказались правы: началось.
Послышался свирепый грохот. Сложно даже представить, что могло так грохотать. Потом в узком, как крепостная бойница, чердачном окошке мигнула белая молния, как будто кто-то фотографировал с магниевой вспышкой. Снова грохот, такой ужасный, что неясно, как здание школы вообще смогло устоять, — и раз оно устояло, что там вообще происходит.
А уже потом, безо всяких вспышек и грохота, фанерная стена лопнула и оттуда вылетел Юкио, растрёпанный и по-прежнему с зонтиком. Повернулся в воздухе и смачно рухнул в траву.
Все бросились к нему. Никто не понимал, что произошло. Но всем было ясно: только Юкио способен что-то сделать.
Для человека, который только что вылетел с высоты третьего этажа, Сатотакэ выглядел вполне неплохо. Разве что лицо было перепачкано чем-то чёрным, рукава школьного френча — чем-то белым, а ещё он немного дымился. Но чёрные глазки смотрели по-прежнему весело.
— Я упустил его, — сообщил Юкио. Потом закрыл глаза и его лицо опять стало невозмутимым.
Полковник растолкал школьников, наклонился над юношей. Потрогал его руку, приложил ухо к груди и констатировал:
— Он уснул. С ним всё будет хорошо.
Дымок, что поднимался от Юкио, постепенно рассеивался. А школа по-прежнему чернела у них за спиной, но теперь казалось, что это просто пустая кожура.
Чёрный лис нашёл способ сбежать. И было ясно: теперь он будет лучше прятаться.