Сброд
Шрифт:
Духовлад был окончательно обескуражен подобным поворотом. Сознание крепко ухватилось за спасительную возможность, и вместо того, чтобы отвергнуть помощь человека из вражеского лагеря, опасаясь ловушки, главарь решил побольше узнать о перспективах подобной обороны, поставив их под сомнение:
– Согласно расчётам?! Ты в своём уме? Где взять эти расчёты? И что с ними делать людям, привыкшим действовать на лесных дорогах?
– Здесь, в крепости, есть специально составленная книга. В ней всё описано: как выставлять караулы, на каких участках стены размещать усиленные отряды при осаде… В общем, как я уже сказал, ВСЁ описано.
– Даже
– Дружина, в лице тысячных, беспрекословно подчиняется Батурию. Его слово – закон. Воины будут безропотно держать осаду, мокнуть в дождь, мёрзнуть в мороз. Но без князя все его тысячные – эти никчёмные, но надменные воители – перегрызлись бы между собой, доказывая своё право на главенство. А при таком командовании и дружина будет роптать, не выдержав лишений при осаде. Вам нужно убить Батурия!
– Может князя на поединок чести вызвать? – сёрничал Ворон, который похоже, вовсе не нервничал по поводу текущего развития событий – Уверен, что князь с радостью примет вызов лесного оборванца.
Как ни странно, но всем остальным было не до смеха. Разбои устремили напряжённые взгляды на управляющего, ожидая от него более детального предложения. Ворон поморщился, поражаясь их занудству, и замолчал, решив больше не переводить на этих неблагодарных людей, своё изысканное чувство юмора.
– И как же ты предлагаешь нам убить Батурия? – официально оформил общий вопрос Духовлад.
– На территорию крепости, дружина не входит. Вместе с князем сюда проходит только четыре сотни его личной охраны. Не думаю, что у вас есть шансы в бою со всем отрядом, даже с учётом внезапного нападения, но князь всегда идёт в начале колонны. Нужно впустить его в крепость, и опустить решётку сразу за ним. Механизм решётки таков, что стоит опустить рычаг, и она мгновенно перекроет вход в крепость, упав под тяжестью собственного веса, а чтоб её снова поднять, нужно подняться в помещение, распложенное в башне ворот, над самим проходом, и долго накручивать цепи на барабан. Даже если вместе с князем в крепость успеет войти небольшой отряд его телохранителей, внезапное нападение и численное превосходство обеспечат вам победу. Главное, не пытайтесь пленить князя. Пока он жив, даже находясь в плену, его тысячные будут действовать слаженно, и не посмеют открыто выступить друг против друга. Батурий должен умереть – это ваша единственная возможность спастись.
– Проклятый предатель! – послышался полный негодования голос из толпы жмущихся друг к другу придворных. Но стоило Ворону податься в их сторону на пару шагов, картинно высматривая автора обвинения, как над стадом перепуганных людей, вновь воцарилось молчание… и едкий запах не сдержанных кишечных газов.
– А если князь будет идти в самом конце отряда своих телохранителей, и все четыре сотни окажутся в крепости? – подал голос Ратибор – Нам ведь тогда с ними не сладить!
– Такого никогда не было – твёрдо заявил Афанасий – И чаще всего, он именно возглавляет колонну. В любом случае, можете бросить здесь всю свою добычу,
Ворон, с абсолютно серьёзным лицом, тут же заявил Ратибору:
– Давай, друг, спасайся! Труси жирком вглубь леса, а мы тебя здесь прикроем!
Глаза рыжебородого здоровяка, вновь стали наливаться кровью, и он уже было шагнул к обидчику, тоже подавшемуся вперёд с гордо выпяченной грудью, но остальные атаманы, снова их растянули и успокоили.
Духовлад понимал, что спор насчёт дальнейших действий назревает нешуточный, и не хотел, чтобы при нём присутствовали пленники, а тем более, простые разбои. Он обратился к последним, притихшим в присутствии атаманов:
– Охраняйте пленных, а нам нужно принять решение.
Призвав за собой атаманов, Духовлад вместе с ними вышел из Зала Совета. Зал находился на втором этаже центральной постройки крепости, а напротив его парадных дверей находился большой полукруглый проём в стене, как бы образовывающий балкон, выходящий как раз на проход к воротам крепости. Отовсюду доносился шум возни, выкриков, треск ломаемой мебели: «Медвежье Воинство» без стеснения хозяйничало в палатах, предназначенных для благородной знати. Изредка небольшие группки разбоев сновали туда-сюда, очевидно уже основательно разорив очередное помещение и находясь в поисках следующего.
– У кого какие соображения? – хмуро спросил Духовлад, из-под лобья оглядывая атаманов.
– Какие соображения?! – воскликнул Ворон, как будто не веря своим ушам, и вдохновенно продолжил, немного расставив в стоны руки, оглядывая могучие каменные своды восхищёнными глазами, готовыми вот-вот прослезиться от радости – Мы захватили крепость! Самую могучую во всей Земле Ругов! Это же Судьба! Возможность стать чем-то большим, нежели кучкой занюханных лесных налётчиков, шарахающихся от любого мало-мальски серьёзного военного отряда! Да и управляющий прав: теперь Батурий с нас точно не слезет. Так что, либо мы его, либо он нас!
Ратибор, наблюдавший за Вороном с плохо скрываемым пренебрежением, взял слово, едва тот умолк:
– Всё это чушь! «Стать чем-то большим…», с кем?! С кучкой перепуганных, необученных мужиков, разбегающихся едва завидев, что враг готов принять бой?! Я не боюсь смерти, но погибнуть напрасно, в заведомо проигрышном деле, я не желаю! А этому тут уже какое-то величие пригрезилось! (Последние слова он сказал о Вороне, и добавил гнусавым голосом, слегка разведя руки, несуразно подёргивая плечами и пялясь в потолок, скривив глупую рожу) «Мы захватили крепость!» … дурачок!
– Всё, жирный, достал! – злобно резюмировал Ворон, и бросился к рыжебородому с кулаками.
– А ну, унялись оба! Не соображаете, что твориться?! Разберёмся с угрозой, а там выбивайте друг из друга дерьмо, хоть до второго пришествия Исы!
Голос, вырвавшийся из глотки Духовлада, как будто не принадлежал ему. Жёсткий и решительный, он заставил даже Вука и Мстивоя инстинктивно выпрямить спины. Сам от себя не ожидавший такого, молодой боец даже подумал о том, какбы ему теперь не пришлось объясняться за грубость с обоими грозными атаманами, но те наоборот, вняли его рыку и мигом успокоились, лишь изредка молча хлестая друг друга негодующими взглядами. Мстивой и Вук тоже переглянулись, обменявшись одобряющими улыбками, после чего слово взял Вук: