Седьмой урок
Шрифт:
Но этот фантастический мир уже обживался, возникал свой уклад, свой норов.
Еще не убрали леса, еще продолжалось строительство, искрилась сварка, а в лабораториях велись уже исследования.
Была своя песня, были первые живописные полотна в клубе, названия улиц, номера домов.
Уже вытащили мальчишку из проруби, отметив в районной газете героический поступок дежурного милиционера. Были свадьбы, родилась двойня…
Из соседнего древнерусского села пришли пасечники украинцы, которых, как известно, развеяло по всему белу свету. Потребовали лично профессора Вагу. Сообщили, что поставили
«То інша справа», — успокоились старики.
— В институт или на квартиру? — спросил Прудников.
Богдан Протасович заложил руки в карманы макинтоша, звякнул ключами — ключи показались холодными, хотя еще на аэровокзале переложил их из чемодана в карман.
— В институт.
— Согласен.
У главного корпуса Вага отпустил шофера:
— Отвези чемодан на квартиру.
До начала занятий оставалось не менее получаса, но сотрудники уже собирались, лаборатории оживали. Вахтерша, заслышав шум знакомой машины, вышла на крыльцо.
Прудников прежде чем отвезти машину в гараж обошел ее с тряпочкой в руках — он не мог появиться в поселке с пятнышком на черном лаке. Да, это был черный крытый «ЗИЛ», не самая новейшая марка, но кузов и капот, никель и арматура так блистали, резина была столь упруга и свежа, мотор работал с таким безупречным ритмом, что прудниковский «ЗИЛ», подобно дорической колонне, мог выстоять века, оставаясь самым модным.
Какой-то румяный парень в гимнастерке с ворсистыми полосками на плечах — следами недавно споротых погон — подкатился к вахтерше. Поглядывая украдкой на Вагу, расспрашивал:
— Тут один товарищ работает. В рентген-лаборатории. Янка Севрюгина. Пришла или не пришла?
Вахтерша знала, что Янка Севрюгина выехала на летнюю базу института подготовить воскресный отдых комсомольцев, но отвечала уклончиво, со свойственным пожилой женщине строгим отношением к неизвестным кавалерам — дескать, товарищ Севрюгина в командировке. И обратилась к Ваге:
— Заждались вас, Богдан Протасович.
Румяный парень тотчас подхватил это имя:
— Богдан Протасович, помните меня?
— Извините, товарищ дорогой…
— Ну ясно: нас много, а вы один. Я на стройке нового корпуса работал. Не вспоминаете? Сейчас подскажу. Меня к вступительным не допускали. По причине того, что по суду привлекался. А вы настояли…
— А, позвольте — товарищ… Товарищ Максимович?
— Максимчук. Андрей Максимчук.
— Да-да, товарищ Максимчук, припоминаю эту историю. Но куда же вы потом пропали?
— Завалился, профессор. То есть, в смысле — засыпался. Я хотел сказать — по первому предмету срезался…
— К нам никогда не поздно.
— Нет, профессор, науку жизни я достаточно изучил — в технику потянуло. А к вам я в гости; одного товарища разыскиваю.
— Тогда рекомендую обратиться к тете Глаше. Она у нас главное справочное бюро.
В обширном вестибюле прохлада и свежесть нового здания. Сводчатый потолок
Младшие научные сотрудники уже делают сообщения о физике!
В минувшем году прибыло пополнение: институтский автобус, забитый под веревочку людьми и чемоданами. Сперва ворвалась песня, а потом уж документы и анкеты. И вот пообвыкли, освоились, осмотрелись, пытаются опереться на плечо товарищ физики.
Рядом еще объявление, значительно более скромное:
Слово «всем» подчеркнуто красным карандашом. Вага наспех просмотрел объявления:
— Надежда Сергеевна заботится о нашем облике… — поднялся по широким ступеням — …и просит подготовиться!
Оставил в гардеробной пальто и шляпу — товарищ Шевров ввел новый обычай: самообслуживание в раздевалке, у каждого свой постоянный номерок. И в узком, на одну дверку, шкафчике — лабораторный халат. Халат был ослепительной, неприкосновенной белизны, топорщился. Вага сказал вахтерше, наклонясь через перила:
— Да что о н и крахмалят халаты, что ли? Терпеть не могу необжитых вещей. Торчит, точно кровельное железо!
Понемногу он входил в привычную колею, и голос становился требовательным. Расправляя на ходу халат, миновал лабораторию актина, бывшее свое детище, доверенное ныне другому вирусологу — Надежде Сергеевне Кирилловой.
Еще в минувшем году Вага занялся изучением биологического действия радиации, создал новую лабораторию, которую сам величал Главной, а Серафим Серафимович Шевров справедливо именовал незваным гостем.
Впрочем, незваному гостю предсказывали уже великую будущность, поговаривали об организации на базе ее самостоятельного исследовательского института.
Перед отъездом Богдана Протасовича подопытным животным, предварительно подготовленным по методу, разработанному лабораторией, была задана летальная, или попросту смертельная, доза облучения. Животные выжили. Тогда облучение повторили; подопытные перенесли испытание легче, период угнетенного состояния сократился, имел менее выраженный характер. Провели третий опыт, значительно повысив дозу. Все подопытные выжили. Две матери принесли потомство.