Семья волшебников. Том 4

Рудазов Александр

— Ну чо, как ты, ежевичина? Нормально устроилась? Как первый день?

— Нормально, — сердито ответила Вероника.

— В библиотеку уже ходила?

— Нам выдали учебники.

— А сама не ходила? — удивилась Астрид. — Я думала, ты там сразу поселишься.

— Это потом. Не надо все сразу.

Вероника не торопилась. Великая волшебная библиотека теперь в ее полном распоряжении. Не надо бежать туда в первый же день, надо выждать. Насладиться предвкушением.

Это как когда получаешь новую книжку, но не сразу ее открываешь, а сначала

немного смакуешь. Думаешь о том, какая она кудесная и как здорово будет ее читать. Гладишь переплет, любуешься картинкой на нем (если она есть) и нюхаешь бумагу, от которой пахнет чернилами и магией, потому что ее размножили чарами Типогримагики.

Вероника очень ценила этот момент.

— Ну чо, кто у тебя классрук? — спросила Астрид, листая учебник по кромкохождению. — Норм или так себе?

— Не норм… — поежилась Вероника.

— Ну уж точно не хуже Гробаша.

— Хуже…

— Да не ври, ежевичина. Никто не хуже Гробаша. Он сам об этом говорит.

— У нас классруком дедушка Инкадатти…

Астрид сначала не поверила. Она решила, что Вероника врет.

А потом… потом поверила и залилась смехом.

Это был смех чистого детского счастья. Так смеются только твои братья и сестры, узнав, что тебе перепало говна. А Вероника все громче хныкала и супила нос, что только усиливало радость Астрид.

— Ладно, ежевичина, не переживай, прорвемся! — хлопнула она наконец сестренку по плечу. — Если что, сразу призывай меня, мы с дедом Инкадатти старые враги! Как Медариэн и Бельзедор! Он боится и уважает меня! Вынужден, знаешь ли, считаться.

— Он в тебя освященной солью кинет, — сказала Вероника. — И всё. Он мне так сказал сегодня.

— Зачем ты его предупреждаешь о наших планах? — вздохнула Астрид. — Ты настолько предательски себя ведешь, что сдаешь нас еще до того, как мы объединились против него. Ц-ц-ц. Я тебя просто не узнаю… о, привет, Васкельд. Ты чо тут делаешь?

— Мир тебе, Дегатти, — мрачно сказал подошедший мальчик. — Учусь я тут. С твоей сестрой.

Вероника удивилась, что Астрид знает кого-то из ее одноклассников, но оказалось, что он и для Астрид одноклассник, хотя и бывший. Васкельд Коразетти тоже из Радужной бухты, и они с Астрид четыре года провели в одном классе. Потом Астрид поступила на Ингредиор, а вот он проучился в обычной школе еще год, но потом тоже поступил, только на Апеллиум.

— Ты чо, на бюджет прошел?! — удивилась Астрид.

— Тоже мне достижение, — мрачно фыркнул Васкельд. — На бюджет даже ты прошла.

— Оскорбление я слышу, — подбоченилась Астрид. — Ты, кажется, забыл о каре Космодана, Васкельд. А у тебя сколько за экзамены?

— Восемьсот семь.

— Пфуй, — осклабилась Астрид. — А у меня восемьсот… я забыла, но намного больше.

— Я знаю, — еще мрачней сказал Васкельд.

И он отошел, даже не посмотрев на Веронику. Та немножко обиделась, потому что хотя она этого Васкельда раньше вовсе и не знала, но он все-таки одноклассник Астрид и тоже из Радужной бухты. Мог бы хоть поздороваться

с ней… хотя она с ним тоже не поздоровалась, но она же не знала, что он не просто Коразетти, а из тех Коразетти, что живут сразу за Рокуалли, если ехать к Радужницам. Почти что сосед, а такой грубый.

Астрид еще долго давала Веронике полезные советы, перезнакомилась со всеми ее одногруппниками, немного (много) рассказала им о себе, с полчасика купалась во всеобщем восхищении, а потом усвистала к себе, в общагу Ингредиора.

Оставив Веронику наедине со всеми ее проблемами.

Этой ночью она снова спала плохо, хотя соседки больше и не рассказывали страшных историй. Вместо этого они пытались разговорить Веронику, выпытать что-нибудь о ее прошлом, но девочка была не в настроении и отвечала односложно, отвернувшись носом к стенке.

Она почему-то сердилась на соседок, на других одногруппников и на вообще всех в мире. Они как будто в чем-то перед ней провинились, хотя на самом деле и ни в чем, конечно.

Просто… у них-то проблем нет. Ходят себе, довольные. Их-то дедушка Инкадатти не мучает. У них-то в ежедневниках нет грязных пятен, которые Веронике понаставили просто за то, что она — Вероника.

А это вообще по правилам? Наверное, по правилам, раз классрук это сделал. Он же не имеет права нарушать правила. Это было бы не по правилам.

Значит, ее наказали по всем правилам. Но это как-то несправедливо.

Тяжко вздыхая, Вероника кое-как уснула.

Посреди ночи снова проснулась. Попила водички и попробовала поплакать, чтобы стало легче. Поплакать не получилось.

Потом ей захотелось в туалет, и она уже привычно позвала Фобози, чтобы он ее проводил, а то одной страшно.

— Девочка, я не туалетный швейцар, — недовольно сказал страшила. — Один раз — ладно, но надо как-то преодолевать свои стра… что я несу, я же Фобози…

— А чем занимаются Фобози? — спросила Вероника, сидя в кабинке.

— Пугают.

— А еще?

— Еще пугают. Иногда утаскивают и съедают. Бу. Тебе не страшно?

— Нет. Ты же меня не утаскиваешь.

— Я тебя боюсь, — честно признался Фобози. — Я не знаю, что ты такое.

— Я тоже, — вздохнула Вероника. — Пошли обратно.

На самом деле она тоже боялась Фобози. Но когда он рядом с ней, то Вероника точно знает, где он, так что можно не бояться, что он вдруг выпрыгнет из темноты. К тому же он не такой уж и страшный, если его видно… в общем-то, никто не страшный, если его видно.

Кроме мамы, когда она смотрит на тебя, если ты что-то не так сделала.

Вероника очень хотела побыстрее начать исправлять свои плохие отметки за ПОСС, но на второй день ПОСС в расписании не было. Только обычные школьные предметы — исчисление, каллиграфия и кромкохождение.

Классный наставник по исчислению оказался обычным человеком — лысым, сутулым и в очках. Он даже не был волшебником, потому что исчисление и другие подобные предметы вполне могут преподавать и не волшебники, а обычные скучные люди.