Семья Звонарёвых

Неизвестен 3 Автор

– Меня зовут Варвара Васильевна, - в свою очередь представилась Звонарева.
– Будьте добры, сестра, этому больному сделать укол камфары, у него сильно ослабело сердце от большой потери крови.

Ольга Николаевна поспешила выполнить полученное распоряжение, а Варя, довольная собой, пошла дальше.

"Пусть эта девчонка не воображает много о себе. Она не дождется от меня титулования. Для меня она просто сестра и, вероятно, не из очень хороших", - горделиво думала Варя, в душе польщенная разговором с великой княжной в таком независимом тоне.

Она даже разыскала Краснушкина, докладывавшего о первом

рейсе поезда самому Фредериксу и сообщила о своем разговоре с царевной. Иван Павлович вполне одобрил тон, в каком велся разговор и посоветовал и впредь держаться его.

Выгрузив раненых, санпоезд отправился на осмотр и ремонт на Варшавскую железную дорогу. Краснушкин на пять дней отпустил сотрудников в город, а сам с Кеком и Варей занялся дооборудованием поезда. Начали спешно монтировать рентгеновскую установку, полученную из английского посольства, разбирали дополнительные инструменты и медикаменты, мыли и чистили весь состав.

Краснушкин заикнулся было о снятии Голицыной, как не справляющейся с работой, но Фредерикс с этим не согласился.

– Пусть она сама попросит об освобождении, а снять не позволю. Это будет очень плохо принято при дворе. Ведь Голицына вместе с Апраксиной рекомендованы самой императрицей. Одним словом, никого снимать нельзя, а уволить можно лишь по собственному желанию, - объявил Фредерикс.

Краснушкину пришлось только записывать полученные распоряжения.

36

Только на четвертый день Краснушкину и Варе удалось вырваться в город.

– Варенька, вы сразу отправляйтесь домой. Скажите Кате, что я буду к вечеру. А мне надо по весьма важному делу.
– Краснушкин усадил Варю на извозчика, сложил к ее ногам свертки и, помахав рукой, зашагал в другую сторону.

Взяв извозчика, он назвал адрес:

– Петровская улица. Да побыстрей, голубчик. Видишь, к больному спешу.

Краснушкин поставил на колени обычный, видавший виды докторский баульчик.

В тихой улочке у небольшого, одноэтажного, с мезонином особнячка пролетка остановилась. Краснушкин, расплатившись с извозчиком и дав на чай за быструю езду, деловой походкой очень занятого человека взошел на крыльцо, резко позвонил. Открыла дверь средних лет женщина в коричневом платье.

– Кого вам угодно?
– сдержанно спросила она.

– Я доктор. Меня вызвали к больному ребенку, к госпоже Борейко.

– Пожалуйте, мы вас ждем, - последовал ответ и Краснушкин вошел в темную прихожую. За ним щелкнул замок закрываемой двери.

– Плжалуйте в комнаты, - тихо проговорила женщина. В светлом проеме распахнувшейся двери стояла маленькая женщина с платком, накинутом на худенькие плечи.

– Иван Павлович, сколько лет, сколько зим! С самого утра ждем. Я просто извелась. Проходите, проходите.

Краснушкин разделся и, захватив свой баульчик, прошел за Ольгой. В маленькой комнате навстречу ему поднялся средних лет человек в простой сатиновой косоворотке. Внимательные серые глаза прятались в приветливых лучиках-морщинках.

– Здравствуйте, Иван Герасимович!
– сказал Краснушкин. Пожимая друг другу руки, друзья обнялись.

– Ну, устраивайтесь и можете себя чувствовать совершенно спокойно, заметила Ольга, пододвигая стул для Краснушкина к столу.
– А я пойду все-таки на всякий случай на "вахту". Вы знаете, Иван Павлович, мы живем

сейчас в строжайшей конспирации. Очень трудно. Всюду аресты, ссылки, тюрьмы. Охранка просто всбесилась...

– Да, что и говорить, - добавил Иван Герасимович.
– Работать трудно. Арестовали многих членов Петроградского комитета... Пятого ноября арестовали пять депутатов-большевиков и отправили в ссылку в Туруханский край. Говорят: на пожизненную каторгу. Только черта с два! Не выйдет у них этого. Рабочие полны революционного энтузиазма, как никогда еще. Ненависть к царскому правительству, к войне растет с каждым днем. Мы накануне революции! В Москве, Риге, Киеве, Харькове, по всей России идут забастовки рабочих, крестьяне бунтуют.

Иван Герасимович говорил, сдерживая волнение. Глаза его широко раскрылись и Краснушкина поразил их чистый свет, сразу преобразивший все лицо.

Иван Герасимович встал, прошелся по комнате и, остановившись перед Краснушкиным, сказал:

– Вы нам сильно помогаете, Иван Павлович. И мы очень рассчитываем на вас.

– Ну, стоит ли об этом говорить. Мы отправляемся через два дня, готовьте посылочки для солдатиков, - улыбнулся Краснушкин.

– Это все будет готово. Ольга Семеновна, должен вам сказать, просто умница. Смелый, самоотверженный человек. В погребке этого дома - маленькая типография. И вот она, Дарья Терентьевна, - женщина, с которой вы здесь встретились, да несколько наших ребят очень много делают. Дом и его хозяйка вне подозрения. Муж - герой войны, отличные рекомендации. Сама она живет тихо, скромно, с мальчиком, сыщикам и невдомек... Но опасно, конечно. Характер нужен в таком деле и ум немалый...

Иван Герасимович замолчал. Было слышно, как в соседней комнате прошла, тихо постукивая каблучками, Ольга. Где-то вдалеке проехала пролетка, лениво залаяла собака.

– Вы, - проговорил Иван Герасимович, - тоже рискуете и Варвара Васильевна...

– Ну что вы! Где же мы рискуем! Вот вы - это другое дело.

– Что я?
– махнул рукой Иван Герасимович.
– Профессиональный революционер без риска жить не может. Не обо мне речь... Хотим просить помочь нам в одном деле, очень важном.
– Иван Герасимович взглянул Краснушкину в глаза, улыбнулся.
– Чтобы не томить, скажу сразу: надо переправить в Варшаву одного человека. Клаву Страхову, вы ее знаете. Ей нужно добраться до Варшавы. А там наши польские товарищи помогут ей. Беда в том, как добраться до Варшавы. Всюду полно шпиков, поезда проверяются. Совсем недавно взяли двоих наших очень опытных конспираторов. Ну как, Иван Павлович? Что вы скажете?

Краснушкин молчал. Он понимал всю ответственность этого задания. Провезти прокламации и то нелегко, хотя у него и отдельное купе, которое он закрывает своим ключом. Но такой же ключ может быть у Кека или у другого, кто состоит на службе у охранки. Кто поручится, что во время приема раненых или очередного врачебного осмотра его купе не осматривается? Ведь был же обыск у Вари. Хорошо, что в свое время он распорядился сделать потайной шкаф, якобы для ядов и ценнейших заграничных медикаментов. Замок с секретом и ключ только у него. Но ведь человека туда не засунешь. Как его провезешь? А провал грозил большими бедами... Краснушкин также понимал, что раз просит Иван Герасимович, значит, это ему нужно. Очень нужно.