Семья Звонарёвых
Шрифт:
– Где это так сильно изранили капитана?– спросил прапорщик.
– Давно, еще в японскую кампанию, при осаде Порт-Артура, - сообщила Варя.
– Нога, что ль побаливает?– подошла она к капитану.
– Всю ночь дергало, должно быть, к перемене погоды, - отозвался Борейко, пожимая руку Варе.– Ваш драгоценный Сережа осматривает автомашины, там и Вася.
Варя с Павленко пошли дальше.
Прибывшие ночью автомобили были тщательно укрыты под деревьями на опушке леса; даже привязной аэростат
– Большие, однако, они мастера маскироваться. Кто бы мог подумать, что здесь расположиться целая двенадцатидюймовая батарея!– восхитился прапорщик.
– Борейко толковый и опытный командир, но с начальством плохо ладит, и ему не дают хода, - сказала Варя.– По существу, он давно должен был бы командовать дивизионом, если не бригадой, а его держат командиром батареи. Ну, вот и мой грозный муж и повелитель. Здравствуй, Сереженька, - ласково приветствовала она своего супруга.
Звонарев, окруженный солдатами, с испачкаными в масле руками, обходил одну за другой машины, заглядывал в моторы, пробовал покрышки. Заметив жену, он расплылся в улыбке.
– Приложи к моим губам твою лапку, Варенька, а то я грязен, как черт, - ласково сказал он жене и нежно поцеловал ее руку.
Поговорив с мужем, Варя пошла с Павленко вдоль опушки леса. Через несколько шагов она наткнулась на мотоциклистов, которые усердно чистили и перебирали свои машины. К ней подошел Блохин и глубоким, чуть глуховатым баском поздоровался.
– Здравствуйте, Филипп Иванович!– крепко тряхнула его руку Варя. Покажите-ка мне ваши новые машины.
– Вот американские, развивают скорось до шестидесяти верст в час, показал Блохин.
Варя присела на землю и стала внимательно разгляывать машину, слушая пояснения солдата.
– Что хорошенького привезли нам из Питера, Варвара Васильевна? тихонько спросил Блохин у докторши.
– Привет вам от Ивана Герасимовича. Продолжайте и дальше вести вашу работу, но только осторожно, а то много товарищей за последне время попалось и топравлено кто на фронт в штрафные роты, а кто в ссылку в Сибирь! Есть литература из Питера и из Москвы. Зайдите вечером, передам. Как у вас здесь дела?
– В батарее совсем хорошо. уже с десяток человек постоянно читают и беседуют со мной на всякие политические темы - все больше о земле, есть кое-кто и в легких батареях. А вот в пехоте плохо: народ малограмотный, в бога веруют, царя чтут. Разговаривать можно с большой лишь осторожностью, - в свою очередь сообщил Звонаревой Блохин.– Связь-то с Иваном Герасимовичем как держать?
– Пока через меня, Филипп Иванович. Муженек и Борейко вам не мешают в работе?– справилась Звонарева.
– Капитан только просят быть осмотрительней. Дюже строго теперь с нашим братом поступают. Подпоручик Зуев еще молодые и без надобности
– Приберу его к рукам. Молод, горяч и пока неопытен, - проговорила Звонарева.– Филипп Иванович, мне можно прокатиться?– указала на мотоцикл Звонарева.
– Почему нельзя! Разве капитан заругают, так нам не впервой. Покричит и успокоиться. Сейчас выведу мотоцикл на ровное место.
Звонарева деловито повязала косынку на голове, достала из кармана автомобильные очки и, заведя мотор, легко прыгнула в седло. Проделав несколько поворотов около опушки, она весело крикнула:
– Опля!– и стремительно понеслась по лесной дороге. Ветром у нее сорвало с головы косынку, растрепавшиеся волосю развевались кудрявой гривкой, но оона продолжала лететь на предельной скорости, низко склонив голову к рулю. Через минуту мотоцикл казался уже маленькой точкой на горизонте.
– Блохин, кто это умчался на машине?– неожиданно подошел Звонарев.
– Варвара Васильевна. Хотели попробовать новый мотоцикл.
– Напрасно дал. Не справится с незнакомой машиной, поломает ее и разобьется сама.
– Никак нет, они ловкие, хорошо умеют ездить.
Треск мотоцикла раздался с противоположной стороны, и через минуту Звонарева на всем ходу остановила машину около мужа.
– Чудесно прокатилась, прекрасная машина!– восхищенно проговорила она, слезая с мотоцикла.– Надо будет приобрести себе такой мотоцикл.
От быстрой езды ее лицо раскраснелось, возбужденные глаза ярко блестели. От нее так и веяло молодостью, здоровьем и энергией.
– Ты расшибешься когда-нибудь, если будешь носиться, как угорелая.
– Что же мне, миленький делать, коль я совсем схожу с ума от света, тепла, воздуха, простора? Знаешь, я начинаю подумывать, не поступить ли мне в летную школу. Летать, надо думать, еще приятнее!
– Час от часу не легче!– послышался сзади голос Борейко.– Мало вам мотоцикла, так вы и впрямь хотите лететь на шабаш на Лысую гору. Сидели бы вы, Варенька, себе в Питере, не знали бы заботы. Что вам делать на передовой?
– Чинить после драки таких забияк, как вы, - не осталась в долгу Звонарева.– Подберите, пожалуйста, мою косынку, - обернулась она к Павленко.– Я у вас осмотрю солдат. Вы ведь не возражаете?– обратилась она снова к капитану.
– Смотрите, коль вам это доставляет удовольствие.
Когда солдаты были выстроены, Звонарева начала осмотр и сразу же наткнулась на вшивых и чесоточных.
– Полюбуйтесь на ваших грязнуль, Борис Дмитриевич! Немедленно устройте им баню, прикажите сменить белье. Через день я снова побываю у вас, - объявила она, окончив осмотр.