Семья Звонарёвых
Шрифт:
Вскоре всадники подъехали к батарее и спешились. Впереди шел высокий, мрачного вида генерал, в широких шароварах, с казачьей шашкой на боку. Капитан подошел к нему с рапортом.
Каледин окинул строй сумрачным, тяжелым взглядом и что - то под нос. Солдаты, тоже нахмурившиеся, продолжали молча смотреть на него.
– Оглохли, что ли, ваши олухи?– сердито обернулся к Кремневу командующий.– Здорово,глухари!– еще раз сердито выкрикнул генерал.
Артиллеристы дружно ответили. Каледин, тяжело переступая на ходу, прошел по фронту, исподлобья глядя на солдат. Его лицо по прежнему было
– А где у вас, капитан, отхожие ровики?– спросил он , немного оживившись и со всей своей свитой двинулся за Кремневым.
Ровики блистали чистотой. Каледин не замедлил примерить, будут ли они удобны для пользования. Вся свита в почтительном внимании следила за упражнениями командуюшего армией.
– Надо здесь положить доску, а там уширить ровик, иначе пользоваться им будет затруднительно, - изрек генерал мудрое решение и отправился дальше, на коновязь. Здесь его внимание привлекли конские хвосты, которые по его мнению, были обрезаны не по уставному.
– Немедленно исправить и впредь не допускать подобного безобразия, приказал он.
На этом генерал и закончил свой осмотр батареи.
– В артиллерии я мало смыслю. Ваше артиллерийское начальство даст вам необходимые указания. Главное - при наступлении действовать осмотрительно и позабыть про русское авось! Современная война требует прежде всего точного расчета, - поучил Каледин офицеров перед отьездом.
– ...Помноженного на русскую удаль, - заметил Кремнев.
– Поменьше ухарства и побольше осторожности, капитан. Наш противник очень и очень силен, умен и предприимчив, - еше раз предупредил генерал, садясь на лошадь.
– Зачем, собственно, он к нам приезжал?-недоумевал Сологубенко, когда генерал уехал.
– Должно быть для того чтобы посеять неверие в наши собственные силы, - отозвался Кремнев.
– По видимому, он сам не очень-то надеется на успех наступления, коль ведет такие речи сосвоими подчиненными, - покачал головой Крутиков.
– Мы с тобой собрались поехать сегодня в Бронники, Александр Васильевич, - напомнил своему командиру Павленко, который уже давно нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
– Под вечер можно будет съездить, - согласился Кремнев.– Но не надолго - нв часок, не больше. Завтра с зарей мы займемся пристрелкой батареи.
Прапорщик поспешил распорядится, чтоб через два часа лошади были оседланы. Капитан приказал подать себе новый китель, тщательно побрился и осмотрелся в зеркало. Одновременно он отдавал распоряжения о подготовке батареи к завтрашней стрельбе.
Когда Кремнев и Павленко широкой рысью двинулись в Бронники, солнце уже скрылось за лесом, с низин и речек пахнуло прелвечерней сыростью. По пыльным дорогам по направлению к позициям тянулись вереницы кухонь, лазаретных линеек, зарядных ящиков. Вскоревсадники подъехали к небольшой, утопающей в зелени садов деревушке. Около одной из хат, на которой развевался флаг Красного Креста, офицеры остановились и, справившись здесь ли сестры милосердия Осипенко и Ветрова, слезли с лошадей и направились во двор...
Знакомство с сестрами началось еще зимой. Только что получивший назначение командиром батареи Кремнев разыскивал свою часть и, сильно продрогший и голодный, наткнулся на передовой перевязочный пункт Союза городов. Передовым
Перевязочный пункт одновременно был и питательным: при нем имелась столовая для солдат и офицеров. Ветрова провела капитана в столовую и пробыла с ним пока он поел и напился чаю. Сначала они сидели почти молча,лишь изредка перебрасывались словами. Девушка скупо и сдержано отвечала на вопросы офицера. Кремнев тоже, казалось, не замечал ее, стараясь поскорее согрется. Однако он обратил внимание на ее темные глаза, на свежее, с нежным румянцем и правильными чертами личико и стройнуу фигурку. Ему хотелось поговорить с ней, но мешало смущение, и он робко задавал вопросы. Потом как-то незаметно они разговорились. Ветрова сообщила, что вопреки воли мужа, уехала на фронт, чтобы работать в организации Красного Креста. Кремнев был очень растроган этой историей, заботливостью, аглавное милыми глазами сестры милосердия и попросил разрешения изредка посещать перевязочнопитательный пункт и ее лично. Молодая женщина улыбнулась и слегка кивнула головой в знак согласия. Так Кремнев приобрел приятное знакомство неподалеку от места расположения его батареи.
Павленко тоже познакомился с Ветровой и недавно прибывшей новенькой сестрой Осипенко. Вскоре он и его командир зачастили в Бронники, став там желанными гостями. Ирина Осипенко недавно окончила гимназию, курсы сестер милосердия и, к великому ужасу своей матери, вдовы недавно умершего адвоката,отправилась на фронт.
Ветрова была всего на два года старше Осипенко,однако в отряде она давно занимала должность старшей сестры, и Ира оказалась в ее подчинении.
...Кремнев и Павленко вошли под навес,служивший столовой передпвого перевязочного отряда Союза городов, приданного 102-й дивизии. Здесь их радушно встретили обе молоденькие сестры милосердия и, пригласив к чаю, стали усердно угощать бутербродами и печеньем.
– При всем моем волчьем аппетите, больше не могу...– взмолился Павленко.
– Наш Боб, очевидно, сегодня не здоров: съел всего десяток бутербродов и осушил полдюжины стаканов чаю, - смеялась Ирина. Ее вздернутая верхняя губа обнажили острые белые зубы.
– Диагноз установить не трудно: он влюблен. И в кого - догадаться еще легче. Посмотри,Иринка, какими глазами он на тебя смотрит, - с улыбкой проговорила Ветрова.– Бедняга, он так страдает, что совсем потерял аппетит.
– Скорее это я страдаю от тоски по вас, Татьяна Владимировна. Кремнев не сводил восхищенных глаз с Ветровой.
– Я замужем!-спокойно сказала она и показала обручальное кольцо.
– За мифическим мужем!
– Увы, вполне реальным, который к тому же никак не хочет дать мне развод.
– Скажите, где он и я моментально освобожу вас, - пылко проговорил прапорщик.
– Вы-то тут причем, Боб?
– Для своего командира я готов на все, даже на самоубийство, шутливым тоном ответил Павленко.