Семья
Шрифт:
Пора было идти на пароход. Тацуо и о-Танэ вышли из гостиницы, тропинка, вьющаяся меж сосен, повела их вниз к песчаному берегу. Пройдя по песку, они остановились у самой воды. Пассажиров собралось много. Ждали лодку, которая перевозила на пароход, стоявший на рейде. Наконец большая лодка ткнулась носом в песок. Надо было пройти несколько шагов по пенящимся волнам прибоя. О-Танэ попрощалась с мужем. Стоявший рядом высокий, сильный мужчина легко подхватил о-Танэ, и через минуту она уже была в лодке.
Прыгая по волнам, лодка все дальше уходила
Пароход пересек залив Сагаминада и бросил якорь у противоположного берега. Спеша, толкаясь и переругиваясь, пассажиры перебрались с палубы в лодки. Скоро о-Танэ опять ступила на землю. Она была в Ито.
О-Танэ поселилась в гостинице, где жила чета Хаяси с матерью и мальчиком-слугой. О-Танэ познакомилась с ними в первый свой приезд на воды. Хаяси занимали комнату на втором этаже, выходящую окнами во двор. О-Танэ поселилась рядом. Хаяси жили в Токио и каждое лето приезжали на воды. Устроившись на новом месте, разложив вещи и приведя себя в порядок после дороги, о-Танэ тут же села писать письмо невестке Тоёсэ.
Вот уже две недели жила о-Танэ в Ито, а от мужа не было никаких известий. Прошел месяц, а Тацуо все молчал.
Наконец о-Танэ получила письмо из дому. Сёта и Тоёсэ писали, что дома все благополучно, все здоровы, просили ее беречь себя, лечиться и ни о чем не беспокоиться. Словом, писали, как пишут все дети, когда боятся расстроить мать. И ни слова об отце. Сердце у о-Танэ сжалось, она поняла: в доме что-то неладно. Но что? Куда девался Тацуо? Уж не отправил ли он ее на край света умышленно, чтобы она не мешала ему?
Она вспомнила, как муж настойчиво уговаривал ее ехать. Вспомнила и то, как ей не хотелось уезжать.
Тацуо был чем-то расстроен всю дорогу. У него даже руки дрожали, чего с ним никогда не было. Думая обо всем этом, о-Танэ чувствовала, что почва уплывает у нее из-под ног.
Прошло два месяца. Супруги Хаяси засобирались домой. В Ито оставались только их мать, женщина преклонных лет, которую все называли бабушкой, и мальчик-слуга. О-Танэ проводила своих друзей до парохода. Полная горьких предчувствий, возвращалась она домой.
В гостинице ее ждало письмо от Морихико, в котором брат в нескольких словах сообщил, что произошло. Тацуо ушел из дому. По мнению Морихико, о-Танэ лучше всего было оставаться в Ито. «Как же это могло быть? Ведь никто ничего не замечал!» — думала потрясенная о-Танэ. Из письма Морихико было ясно одно: Тацуо бросил семью. Никаких подробностей брат не писал, да и никто из родных, зная характер о-Танэ, не решался это сделать. О-Танэ оставалось только гадать.
От Тацуо по-прежнему не было никаких известий. «Куда он девался? Что с ним стряслось? Почему он не поделился своей
Прошел еще месяц. Сёта и Тоёсэ, беспокоясь о матери, решили навестить ее. Сели в поезд, потом на пароход. И вот они уже в гостинице, где жила их мать. Когда о-Танэ увидела их, она почувствовала приблизительно то, что чувствует мать, увидев в спасательной шлюпке с затонувшего корабля своих детей целыми и невредимыми. В первую минуту она не могла сказать ни слова.
— Как хорошо, что вы, приехали! — наконец воскликнула мать. — Вот уж правильно сделали! Обязательно и вам надо полечиться. Тогда и дети пойдут.
Сёта и Тоёсэ смущенно переглянулись.
— Нет, мамочка, мы приехали не лечиться, — печально покачала головой Тоёсэ.
Сёта, вдруг ухватившись за высказанную матерью мысль, сказал, что хочет пойти принять ванну. Все трое спустились вниз и по крытой веранде подошли к ванной комнате. С веранды открывался прекрасный вид на море.
— Мама ничего не знает, — тихо проговорила Тоёсэ. — Как ей сказать — ума не приложу.
— Ты знаешь, какие нервы у матери! Смотри не говори сразу всего, — отозвался Сёта. — Надо как-то ее подготовить. Подумай, как это лучше сделать.
С этими словами Сёта вместе с другими мужчинами вошел в процедурную и через минуту лежал в горячей воде, над которой клубился пар.
Сёта приехал в Ито всего на несколько дней. Обстоятельства звали его обратно. С матерью в Ито оставалась Тоёсэ, а он должен был приводить в порядок дела, расстроенные отцом, рассчитаться с кредиторами. Когда-то Сёта мечтал вырваться из дома. Теперь, когда старый дом Хасимото рушился, он на свои плечи взвалил всю тяжесть спасенья семьи от полного краха.
Приняв ванну, он присоединился к ожидавшим его матери и жене.
— Со мной по соседству живет старушка Хаяси, — тихо проговорила о-Танэ. — Мы с ней откровенно говорим обо всем. Она говорила как-то... Словом, я догадываюсь, что произошло у нас в доме...
— Этого бы не случилось, если бы нам не пришлось помогать дяде Минору, — сказал Сёта. — Теперь, когда уже поздно, мы все поняли, что этого не надо было делать... Но ведь отец помог дяде, потому что очень жалел его.
— Почему с дядей Минору случилось такое несчастье? Его, наверное, кто-нибудь обманул? — спросила Тоёсэ.
— Помните, перед самым моим отъездом в Ито к нам приходил чиновник из префектуры по делу Минору? — сказала о-Танэ. — Но уже нельзя было предотвратить банкротство. Об этом сразу же все узнали. Городок у нас маленький. Ничего не скроешь.
— Тогда-то и были приостановлены все наши финансовые операции. И кредит нам закрыли, — сказал Сёта.
— Не ожидала я, что зайдет так далеко, — тихо проговорила о-Танэ. — Отец то и дело ездил в Токио. Там у него были дела. Он все надеялся как-нибудь выкрутиться, да, видно, не удалось. А потом что с ним случилось? Ведь я так до сих пор ничего и не знаю.