Семья

Тосон Симадзаки

— Могло случиться несчастье, — сказала Тоёсэ. — Какой-то тип привязался к ней и стал водить ее по городу. Их задержал полицейский. И о-Сэн все это время провела в полицейском участке.

Пришел и Сёта.

— Ну и, доставила ты нам хлопот! Теперь ни за что одна на улицу не пойдешь. — Сёта с облегчением вздохнул. — А я уж решил — убью свою женушку, если сестра не найдется.

— Не надо так шутить, — сказала Тоёсэ, вытирая слезы. — Если бы о-Сэн не вернулась, я бы сама на себя наложила руки.

О своих злоключениях

о-Сэн рассказывала сбивчиво, с трудом вспоминая, как все произошло. Она махала руками и даже двигала туловищем, чтобы понятнее рассказать.

— Вдруг ни с того ни с сего какой-то мужчина подошел ко мне и спросил, откуда я. Я сделала вид, что не слышу. Он все приставал и приставал и так надоел, что я взяла и сказала, что я из Кисо.

— Так прямо и сказала? — рассмеялся Санкити. — Вот парень, наверное, удивился. Но, насколько я могу судить, сама о-Сэн ни капельки не испугалась.

— Я очень боялась за мой сверток, — продолжала о-Сэн. — В нем была пудра. Мне ее сестрица купила. Я крепко держала сверток, вот так. А мужчина мне говорит: положи сверток в рукав кимоно. Я и положила. Тогда он хвать меня за этот рукав. И не отпускает...

— Ты думала, он хотел пудру у тебя украсть?

— Да, — улыбнулась о-Сэн. — Потом мы все ходили с ним в темноте. Потом вышли, где светло. Там еще много деревьев. Он сказал мне: «Ты, наверное, очень устала. Так присядь, отдохни...» И я села.

— Так, значит, ты была в парке. Туда мы не догадались заглянуть...

— Он спросил, не курю ли я, и дал мне папиросу. Я один раз затянулась и бросила. Он говорит: давай поженимся и всякие другие глупости...

— Это хорошо, что вы не поженились, — сказала о-Танэ. Все рассмеялись. О-Сэн смеялась вместе со всеми.

— Ну, пойдем наверх. Давно пора спать. Сёта завтра на работу надо.

Санкити не спалось. Он вылез из-под москитной сетки и закурил. О-Сэн тоже не спалось. Поднялась и Тоёсэ. Санкити вынес на закрытую веранду курительный столик, и все трое расположились там. Скоро в белом ночном халате пришла о-Танэ.

— А Сёта крепко спит, — сказал Санкити.

— Пусть спит. У него завтра хлопотный день, — понизив голос, проговорила о-Танэ.

Тоёсэ подошла к окну, из которого была видна река.

— Я открою окно, дядюшка, — сказала она. — Уже светает.

Долго потом все помнили исчезновение о-Сэн. О-Танэ боялась брать ее с собой, когда отправлялась по делам или так просто погулять по городу. Впрочем, больше всего мать и дочь любили сидеть дома, смотреть на реку, коротать с родными теплые, уютные вечера.

В августе у Сёта выпадали свободные дни, и он оставался дома. Дом оглашался веселым смехом, болтовней. О-Танэ вспоминала далекое, невозвратное и такое счастливое время, когда вся семья Хасимото жила вместе в Кисо.

Окна нижней гостиной выходили на крошечный цветник, за которым о-Танэ любовно ухаживала — он напоминал ей сад ее родного дома.

На

следующий день после той бессонной ночи она сидела на корточках перед грядкой и тщательно выпалывала сорняки, когда в конце аллеи показался Санкити. О-Танэ, не замечая брата, выпрямилась и с видимым удовольствием оглядела свою работу. Санкити подошел сзади к сестре. Она все еще не замечала его. Обеими руками он закрыл ей глаза, О-Танэ вскрикнула и выронила тяпку. В окне показались головы Сёта и Тоёсэ. Санкити не выдержал и расхохотался.

— Как ты меня напугал! Я и подумать не могла, что это ты. — Оправившись от испуга, о-Танэ тоже рассмеялась.

— Мне велено сказать тебе, сестрица, — начал Санкити, входя в дом, — что завтра мы ждем тебя в гости.

— Спасибо. Я и сама собиралась. Очень хочу посмотреть на твоих мальчишек. Да и о-Юки повидать буду рада, ведь мы несколько лет с ней не виделись.

О-Танэ говорила спокойно, и у Санкити отлегло от сердца.

— Вчерашнее происшествие сильно подействовало на мать. По-моему, она переменила свои планы. Очень она вчера испугалась, — сказал Сёта, когда они остались одни.

— Еще бы, только приехала, и сразу такое пережить. Ну и ночка была!

— У меня эта ночка отняла десять лет жизни.

— Помнишь главную аллею? Мы с тобой вышли туда после того, как чуть ли не час рыскали по всем городским закоулкам. Вечерами на этой аллее всегда полно народу, а тут все как вымерло. И мы с тобой разошлись: ты пошел в сторону Ситагая, а я решил еще раз обойти район Асакусабаси. Не могу тебе передать этого гнетущего состояния...

— У меня все время было такое чувство, что если я сейчас же, сию минуту не найду сестру, то будет поздно, и случится что-то непоправимое. «Держись!» — сказал я себе и пошел в сторону Уэно.

Глубокая ночь, сонная, вязкая тишина, едва слышные шаги — все это было еще свежо в их памяти.

Наказав о-Сэн сидеть дома, О-Танэ пошла в гости к младшему брату. О-Юки готовилась встретить гостью: переодевала детишек, убирала комнаты, вынимала чайную посуду. Она никогда не проявляла особого рвения, встречая гостей Санкити. Но о-Танэ она любила, и о-Танэ была старшая в доме.

Первое, о чем заговорили они при встрече, это об умерших детях.

— Вот, сестра, и не осталось ни одной из наших девочек. Помнишь, как ты с ними играла? — сказал Санкити.

О-Танэ вздохнула.

— Танэтян, — позвала о-Юки сына, — иди, поздоровайся с тетей.

— А мы с ним уже знакомы. Я ему и собачку его принесла.

— А это Синтян. — Санкити взял на руки второго сына, который еще ползал.

— Какой крепыш! — воскликнула о-Танэ, любуясь мальчиком. — А глаза какие большие и круглые, точь-в-точь как у Санкити в детстве. Ну-ка, милые дети, получайте от тетки подарки.

Танэо, крепко прижав к животу собачку, счастливый ходил по дому и всем показывал.