Семья

Тосон Симадзаки

Санкити попрощался со всеми и вышел. В окнах домов уже стали загораться огни. Однако не прошло и получаса, как он снова появился в доме Сёта, на этот раз вместе с Морихико.

— Дядя Санкити вернулся вместе с дядей Морихико! — воскликнула Тоёсэ, встретив их в нижней гостиной.

— Не хотите ли принять ванну? — предложила она гостеприимно. — Мы сегодня приготовили ванну для отъезжающих.

— Что ж, пожалуй, — согласился Морихико.

Был вечер накануне отъезда, и в доме, как водится, все суетились.

После

ужина Санкити и Морихико сели возле веранды, дожидаясь, когда Сёта выйдет из ванны. За окном было темно. Вошла о-Сэн проверить фитилек лампы.

— Брат еще в ванне? — спросил Морихико. Он сидел, поджав под себя ноги и упершись руками в колени.

— По-моему, уже вышел. Сейчас и мы пойдем мыться.

О-Сэн вышла на веранду. В неподвижном вечера нем воздухе дома на противоположном берегу казались очень далекими. Река была спокойной, как озеро. Полюбовавшись вечерним небом, о-Сэн сошла вниз.

С папиросницей в руках вошел Сёта. Глаза у него блестели. Морихико своим тучным телом подался в его сторону, но смотрел на Санкити.

— По дороге сюда я встретил брата, и он рассказал мне о твоей идее взять под его ручательство деньги. Я ему сразу сказал, еще не зная подробностей дела, что все это не так просто и легко. И решил сам поговорить с тобой.

— Ах, вот оно что, — кисло протянул Сёта. Санкити глядел на реку. Морихико, не выбирая выражений, напустился на племянника; он сказал, что не может равнодушно смотреть, как обирают брата, не дают ему спокойно жить. Да знает ли он, Сёта, какая это ответственность поручиться за другого?.. И Минору, и Тацуо — все шли по этой дорожке, опустошая карманы родственников.

— Хорошо, дядюшка, давайте к этому больше не возвращаться, — решительно сказал Сёта.

Когда вошла о-Танэ, Морихико уже достиг самых высоких нот. Он никогда не мог успокоиться, покуда не выскажется до конца. От семьи Хасимото только пух и перья летели, так он на этот раз разошелся. Сёта еще младенец в биржевых делах и не заслужил пока из этого звания — маклер— даже первого слога «мак», — говорил дядя, намекая на неопытность племянника. И это было еще не самое обидное, что он сказал в адрес Сёта.

Появились Тоёсэ и о-Сэн. Яростная речь дядюшки Морихико была, видимо, слышна не только бабке внизу, но и соседям. О-Сэн с ее добрым сердцем было не по себе: она подходила то к матери, то к брату и вопросительно смотрела на них.

— Я понимаю, Морихико, что ты имеешь право это говорить, — сказала о-Танэ. — И ты, Сёта, должен, —-понимаешь? — должен прислушаться к тому, что говорит дядя. Возродить благополучие дома Хасимото — это твоя обязанность. Да, да, твоя! И думать об этом нужно все время.

Сильное волнение сдавило горло о-Танэ. Тоёсэ стояла возле свекрови, задумчиво глядя на дымок из трубки.

— По-моему, мы никогда не доводим до конца разговор о нашей семье, — тихо

сказала она, подняв голову. — Давайте уж сегодня обсудим все, раз собрались все вместе.

Тут неожиданно для всех о-Сэн хохотнула. Ее простодушный смех подействовал как разрядка. Все сразу легко вздохнули. Даже Морихико заулыбался.

— Я понимаю, как трудно жить, когда нет к тебе доверия, — сказал он. — Возьмите хотя бы меня. Может показаться, что я совсем не думаю о мнении других людей, поскольку я хозяин крупного дела. Но это не так. Я все время начеку. Упаси бог потерять доверие. Из года в год я веду самый строгий образ жизни.

— Это верно. Сакэ ты не пьешь, не куришь. Ты лучше нас всех.

— Что там не курю! С тех пор как я приехал в Токио и поселился в этой гостинице, я только два раза бывал в ресторане, в таком, где есть гейши. Да и то за компанию. Один раз с господином М., другой...

— Вот это скромник! Всего два раза! Всего два раза! Да ты просто прелесть — рассмеялся Санкити.

— Я вам серьезно говорю, — сердито посмотрел Морихико на брата, но ему и самому стало смешно.

И он рассмеялся, откинувшись назад и заколыхавшись тучным телом.

— Да, сестра, — сказал он уже спокойно, переводя разговор на другое. — Я все хотел тебя спросить. Говорят, что, когда вы еще жили в Токио, о-Сэн упала со второго этажа и сильно ушиблась головой. А вы спали и ничего не слышали... Правда это?

— Все враки, — сердито ответила о-Танэ.

Санкити наклонился к Сёта:

— А такие семейные беседы очень полезны, неправда ли?

— Да, если изредка, — ответил тот.

— Ты, Санкити, — едва слышно проговорила о-Танэ, взглянув на младшего брата, — как будто говорил, что я приехала в Токио искать встречи с мужем?

— Да, говорил что-то такое, — улыбнулся Санкити. — Но ведь, сестра, мы должны думать не только о себе, но и о детях.

— Сейчас дело не в детях! — повысила голос о-Танэ.

Морихико несколько времени разглядывал профиль сестры, потом вдруг неожиданно бухнул:

— Неужели эта старая тетка еще может...

Все расхохотались.

— А ты что думаешь, и могу, — с вызовом ответила о-Танэ.

— Ветер, кажется, подул с другой стороны, — пошутил Санкити.

— Теперь на меня пчелы накинулись, — рассмеялась и о-Танэ.

О-Сэн махала руками и смеялась так, что у нее слезы на глазах выступили.

— Ну, ладно, шутки шутками, — посерьезнела о-Танэ, — но мы действительно очень редко собираемся все вместе. Может, и ты, Тоёсэ, хочешь что-нибудь сказать? Говори сейчас, когда мы все вместе, и дяди здесь.

— Да нет, мама. Мне нечего говорить, — ответила Тоёсэ, глядя вниз и прижимая руку к сердцу.

Когда Морихико и Санкити вышли от Сёта, накинув на плечи летние хаори, огни на другом берегу реки уже начали бледнеть.