Серебряная тоска
Шрифт:
Звук..."
Резко зазвонил телефон. Муха заметалась по комнате в притворном ужасе. Руслан с неохотой отошёл от компьютера и снял трубку.
– Да?
– сказал он.
– Руслан Васильевич?
– осведомился в трубке Серёжкин голос.
– Это вас беспокоят Николай Васильевич и Сергей Васильевич.
– Вы меня действительно беспокоите, - буркнул Руслан.
– Вы меня от работы оторвали.
– Это пустяки, - светски хамнул Серёжка.
– Вы мне другое скажите: не могли бы вы куда-нибудь
– Не мог бы. Он уже сплавился. Как сырок. Его мама на экзекуцию вызвала.
– Сие чрезвычайно удачно! Мы будем у вас через пятнадцать минут.
– Я работаю.
– Но.
– Чё "но"?
– Счас приедем.
– Серёжка бросил трубку.
– Вот козлы!
– пожаловался Руслан мухе.
Муха сокрушённо уселась на стену рядом с телефоном. Руслан кокнул её трубкой, включил компьютер и сел в кресло с кофе и сигаретой.
"Это мерзко, - с грустью подумал Руслан.
– Из-за этого Серёжки я замарал себе руки убийством. Откуда мы знаем, что есть жизнь с точки зрения мухи? А какой-нибудь Небесный Мухобой возьмёт да и прихлопнет так же меня. Телефонной трубкой. Небесной".
Допив кофе, Руслан отнёс пустую чашку на кухню и заглянул в холодильник.
"Сыр есть, колбаса тоже есть. О, и масло есть. Хлебу завались. Ну, угощу их бутербродами с маслом. Ладно, луку тоже дам".
Руслан усмехнулся и принялся нарезать колбасу и сыр, намазывать маслом хлеб и конструировать бутерброды.
В дверь позвонили. Руслан оставил свои кулинарные манипуляции и пошёл открывать.
– О!
– обрадовался Серёжка вваливаясь в квартиру.
– Кого мы видим!
– И кого?
– Руслан завертел головой по сторонам.
– Тебя, дурило. Позвольте безешку запечатлеть.
– Серёжка потянулся пухлыми губами к Руслановой щеке. Чмокнул. Повернулся к стоящему позади Кольке.
– А вот и Николай Васильевич, автор этой фразы, - отрекомендовал Серёжка. Колька залыбился.
– Николай Васильевич, - продолжал Серёжка, - принёс с собой коньяк "Армения".
Иных Николай Васильевич не пьют. А этот - пьют. Из розового бокальчика. О чём читайте воспоминания современников.
– С какой радости коньяк?
– вяло спросил Руслан.
– Что будем праздновать?
– Ничего праздновать не будем. Будем пить. Почему бы трём старинным друзьям не посидеть за бутылочкой изысканного коньяку.
– Гы!
– сказал Колька.
– Николай Васильевич, как всегда, чётко отражает суть момента. Серёжка учтиво потрепал Кольку по щеке.
– Ну, не будем держать нас в сенях, проследуемте в покои. Мы очарованны вашим гостеприимством, Руслан Людмилович.
– Проходите, а я пока на кухню.
– У вас там подрумянивается молочный поросёнок?
– Ну да, поросёнок.
– Барашек!
– догадался Колька.
Когда Руслан внёс в комнату поднос с бутербродами, Колька разочарованно скривил нос.
– А где барашек?
– спросил он.
– На альпийских лугах. Прошу откушать, что Бог послал.
– В этот день Бог послал Руслан Васильичу бутерброды, - исказил цитату Серёжка.
– Николай, не гнушайтесь. Лёгкий а-ля фуршет более соответствует коньяку. Жирная колбаса, пар экзампль. Русик, фужеры у тебя есть?
Руслан достал рюмки из серванта.
Серёжка пошлёпал пухлыми губами.
– Во Франции, - заметил он, - коньяк подают в больших пузатых подогретых бокалах.
– Давно оттуда?
– мрачно поинтересовался Руслан.
– Да он там не был, - добродушно объяснил Колька, - эт он в книжке прочитал.
– Николай, наливай!
– Серёжка нахмурил брови.
Колька с готовностью выдернул пробку и разлил коньяк по рюмкам.
– За чё выпьем?
– спросил он.
– За тебя, Громозека.
– А чё за меня?
– Шутка. Ни хрена не за тебя. Со встречей!
– Хороший коньяк, - сказал Руслан, ставя опустевшую рюмку на стол. Итак, я весь внимание.
– По какому поводу?
– притворно удивился Серёжка.
– А если мы просто пришли посидеть?
– И для этого нужно было сплавить куда-то Игу?
– Ну, так он же пьёт, как слон.
– Не юродствуй.
– Руслан поморщился.
– Сдаюсь, сдаюсь.
– Серёжка поднял руки вверх в знак полной капитуляции.
– Вы, как всегда проницательны, мой Холмс. Речь пойдёт именно о нём, о нашем друге-поэте. Его нужно спасать.
– Серёжка отбросил ёрничество и заговорил серьёзным тоном.
– От кого?
– От него самого. От его, так называемого, мира.
– Ребята, я уже говорил - без меня...
– Сказал Пилат и пошёл мыть руки. Милая у тебя позиция, Русик. Главное, чтобы ты остался чистеньким, да?
– А-а, значит, понимаете, что затеяли грязное дело?
– Ассенизаторы тоже занимаются грязным делом. И хирурги, когда возятся в кишках, тоже не заботятся о чистоте своих перчаток.
– Об одном прошу тебя, Аркадий - не говори красиво, - поморщился Руслан.
– Ты чё, сдурел?
– весело вылупился на него Колька.
– Это ж Серёга!
Серёжка встал из-за стола и медленно прошёлся по комнате, ухватив себя за лацканы пиджака.
– Завидую я сейчас своему покойному дедушке, - вздохнул он.
– Дедушка носил подтяжки и когда читал нравоучения, закладывал за них большие пальцы рук. Это придавало дедушке солидность, а словам его - весомость. Послушай, Руслан, - он неожиданно повернулся к столу, - скажи мне честно: ты любишь Игоря?
Руслан вздрогнул.