Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– На колени! – снова мурлыкнул он, широко улыбнулся и уставился на Билли блестящими октябрьскими глазами.
– Я требую, – с бешено колотящимся сердцем ответил Билли, – чтобы с пленными обращались в соответствии с правилами ведения войны. Вашему начальнику они наверняка известны, а вот вам – нет.
Он увидел, как к его лицу устремилась рука, и попытался отклониться, но от усталости двигался слишком медленно. Пощечина оказалась гораздо сильнее, чем он ожидал. Он покачнулся, едва не упав.
– Я ведь уже объяснял вам, – сказал капрал. – Здесь нет других правил, кроме моих собственных. На
– Боже… – выдохнул Билли, и на его глазах выступили слезы.
Ногти Весси проткнули его кожу насквозь, а когда он нажал еще сильнее, выступила кровь.
– Теперь ты еще и богохульствуешь! На колени!
Как ни хотел Билли устоять, он почувствовал, что ноги его подводят. В голове застучало, как в неисправном механизме. Он стиснул зубы, сопротивляясь давлению руки капрала.
Неожиданно Весси толкнул его, и, потеряв равновесие, Билли упал вперед, ударившись коленями об пол; ладони скользнули по доскам, и длинная заноза вонзилась в правую руку. Он поднял голову и увидел, что капрал отвернулся.
– Мёрч?
– Да, сэр?
– Как его зовут?
– Хазард. Уильям Хазард. Инженер.
– Спасибо. Хочу запомнить, – прошипел Весси сквозь сжатые добела губы.
Потом перевел взгляд на двух других непокорных офицеров, после чего сначала один, а следом второй опустились на колени.
– Хорошо, – кивнул Весси.
Билли с трудом сел на корточки. По рукам текла кровь из ран, оставленных ногтями капрала. Он увидел, как воспаленные глаза снова остановились на нем, словно запоминая.
К пяти часам ветер усилился и с почерневшего неба грянул обложной дождь, неистовый ливень; гром грохотал, как массированный орудийный обстрел. Орри как раз шел через ротонду Капитолия, когда разразилась гроза, и в здании стало совсем темно, потому что газовые лампы еще не зажгли. В полутьме он натолкнулся на какого-то офицера и в изумлении отступил на шаг назад:
– Джордж? Я не знал, что ты в Ричмонде.
– Да, – ответил его старый друг Пикетт каким-то странным, отстраненным тоном. – Длинные волосы Пикетта были растрепаны, под глазами залегли тени. – На какое-то время, – добавил он. – По служебным делам… Рад вас видеть. Надо как-нибудь встретиться.
Последние слова он произнес уже через плечо, быстро уходя в темноту. От сильных раскатов грома мраморный пол вибрировал.
«Он меня не узнал, – подумал Орри. – Что это с ним?»
На самом деле он знал причину. Об этом уже говорили все. После настоящей бойни на Кладбищенском холме, куда он повел свою дивизию, прежде веселый и беспечный Пикетт превратился в сломленного, испуганного человека. Орри неподвижно стоял в центре ротонды, думая об этом. Все здание содрогалось, как будто сама природа хотела разорвать его на части.
В тот же день в Вашингтоне Джордж получил замусоленный конверт, отправленный с помощью трехцентовой марки, наклеенной в Лихай-Стейшн. Но откуда он пришел туда, было неясно. Странно. Джордж разрезал конверт, развернул письмо, взглянул на подпись – и охнул.
Орри не просто был теперь в Ричмонде – он был там вместе с Мадлен; они наконец-то поженились. Джордж в изумлении качал головой, читая письмо, явно отправленное
Несмотря на общий невеселый тон послания, оно вызвало у Джорджа улыбку, пока он читал его. Сначала один, потом – вслух для Констанции, потом снова несколько раз наедине с собой, пока наконец бережно не отложил письмо к самым памятным вещам.
Никто из сидевших в баре отеля не смеялся; слышались только негромкие разговоры. Да и с чего было веселиться? Даже погода этому не способствовала. Жара отступила, но ее сменила гроза такой силы, что казалось, она могла сровнять с землей весь Ричмонд.
Стараясь не обращать внимания на недовольное бормотание вокруг, Ламар Пауэлл составлял набросок письма своему мастеру на мексиканский рудник. Устроившись за столиком в дальнем углу, подальше от посторонних глаз, он уведомлял мастера о том, что в ближайшие двенадцать месяцев приедет сам, чтобы возглавить работы.
После того как он наконец был доволен результатом, Пауэлл принялся размышлять о том, как отправить письмо за пределы Конфедерации. Он не доверял нелегальным почтовым курьерам, действовавшим между Ричмондом и Вашингтоном; многие из них были обычными мошенниками и часто просто топили пачки писем в ближайшем болоте или ручье и исчезали со своими жалкими барышами. И все же это был самый быстрый и самый прямой способ переправлять корреспонденцию через расположение противника. Возможно, для надежности ему следовало нанять курьера, а копию послать обходным путем. На Бермуды, через Уилмингтон. Так он сможет…
С запозданием на долю секунды Пауэлл услышал скрип мокрых ботинок. Он быстро сложил исписанный лист бумаги и посмотрел на человека, чья тень упала на столик. Перед ним стоял очень толстый, высокий мужчина в несвежем костюме, который своими непомерными размерами больше напоминал палатку. У него были темные волосы, хитрые глаза и лицо заговорщика.
– Я имею честь говорить с мистером Ламаром Пауэллом? – Толстяк облизнул губы.
Пауэлл пожалел, что не взял свой четырехзарядный «шарпс». Что, если эта гора жира – один из тех шпионов Уиндера, которые выискивают недовольных политикой президента?
– Что вам нужно? – не слишком вежливо спросил он.
Слегка смущенный резкостью, незнакомец неловко откашлялся.
– Мне вас указали как мистера Пауэлла. Я ищу вас уже несколько дней. Меня интересуют… э-э… кое-какие ваши планы. Могу я сесть и объяснить?.. О, прошу прощения… я капитан Беллингхэм.
В тот же вечер Бент праздновал победу, напившись до бесчувствия в своем пансионе. Мистер Ламар Пауэлл оказался ушлым типом. Он ни словом не подтвердил своего участия в каком-либо заговоре против правительства и ничем не намекнул, что такой заговор вообще существует. Но его глаза, жесты и недомолвки не оставили Бенту никаких сомнений. Пауэлл, безусловно, был замешан, а значит, нуждался в надежных людях, коим точно мог стать человек, который родился в Мэриленде, сочувствовал Югу, служил у генерала Лонгстрита и недавно получил ранение.