Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Да потому, что мы проигрываем, черт побери! – Он с такой силой стукнул трубкой по очагу, что она треснула.
Позже они уладили ссору – причем инициативу взяла на себя Августа – и дважды занимались любовью с полуночи до рассвета. Но неприятный осадок остался.
На следующий день облака развеялись, и мужчины пустились в обратный путь к лагерю под Рапиданом, куда пехота отступила под защитой кавалерии. В конных частях скоро ожидалась новая реорганизация, но Чарльзу было наплевать.
Приближался вечер. Небо, окрашенное в густо-оранжевый цвет, казалось унылым. Осенним. Чарльз вдруг заметил, что перо
– Что-то не так, Чарли? – спросил Джим, заметив его удивленный взгляд.
– Ветер переменился.
Так и было – с северо-запада подул холодный резкий ветер. Слишком холодный для лета. Джим ждал, что Чарльз скажет что-то еще, но не дождался. Он почесал колючую бороду. Странный он все-таки, Чарли. Храбрый как черт, вот только какой-то очень несчастный в последние дни.
Под порывами резкого северного ветра, прижимавшего к земле траву и заставлявшего трещать деревья, они скакали дальше сквозь оранжевый вечер.
Часть пятая
Сводки потерь
Я не могу описать эти перемены и не знаю, когда они начались, но точно знаю, что стал другим, и теперь смотрю на труп человека примерно с такими же чувствами, как если бы смотрел на труп лошади или кабана.
Глава 89
Теплая зима слегка смягчила истерзанный вид Виргинии, но не стерла всех следов войны. Слишком много полей стояли голыми. Слишком много деревьев лишились ветвей. Слишком много дорог были изрыты ямами от лошадиных копыт и пушечных колес. Слишком много фермерских домов с выбитыми стеклами и следами от пуль на стенах стояли пустыми, став похожими на свежие могильные холмики под первым легким снегом.
Растаявший снег, наполняя канавы, создавал причудливые картины. То в безмятежной воде, словно на подносе со средневекового пира, вдруг появлялась лошадиная голова. Промерзшая земля рождала странные урожаи: гильзы снарядов, треснувшие оси и колеса без спиц, брошенную одежду, изорванную до такой степени, что носить ее было уже невозможно, разбитые коричневые бутылки, обрывки бумаги…
Сеновалы были пусты. Стойла в хлевах были пусты. Кладовые были пусты. Как и стулья, на которых раньше сидели дядюшки и братья, отцы и сыновья.
Три года от земли требовали слишком многого, и это сказалось. Поля и долины, ручьи и пруды, холмы и горные вершины выдыхали легкий туман в бледном света солнца. Это было дыхание больной земли.
В кавалерии Северовиргинской армии Чарльз стал чем-то вроде легенды. Но если его храбрость и забота о других вызывали восхищение, то вот полное равнодушие к чинам – скорее удивление. За его спиной даже поговаривали, что из-за этой войны он слегка повредился в уме.
Он приобрел странные привычки. Много часов проводил со своим серым, тщательно чистил его, расчесывал гриву, а иногда и подолгу разговаривал с ним. Всю зиму при каждой
75
Эрастус Бидл – американский издатель, один из первых, кто начал выпускать дешевые книги в мягкой обложке.
– Ты долго жил в той части страны? – как-то январским вечером спросил Джим, снимая с костра котелок.
Они приготовили ужин сами, потушив в небольшом количестве воды обрезки говядины с топленым салом и покрошив туда сухой кукурузный хлеб недельной давности. Это блюдо солдаты очень любили, оно было гораздо вкуснее, чем привычный рацион из конины с бобами.
– Достаточно долго, чтобы полюбить ее. – Чарльз подцепил своим ножом кусок мяса и поднес его ко рту.
У Джима из столовых приборов был только прутик; ничего другого им не давали, и даже тарелки пришлось сделать из трофейной оловянной фляги, которую они забрали у убитого янки.
Проглотив еще кусок, Чарльз добавил:
– Я бы хоть завтра туда вернулся, если бы не война.
– А как же мисс Августа? – удивленно спросил Джим.
– Ну да, и это тоже… – пробормотал Чарльз и надолго замолчал, глядя на огонь.
Вдруг из темноты послышался голос кого-то из разведчиков:
– Чарли? Кажется, твой серый отвязался.
Он вскочил, уронив еду, и помчался через голый подлесок в ту сторону, куда указал солдат. Там Чарльз действительно нашел Бедового, который нервно жевал кусок серой ткани. С привязи он сорвался.
Чарльз сердито вырвал попону из зубов коня. Серый тихонько заржал, оскалил зубы и ткнулся носом в ладонь Чарльза.
– Черт побери, мальчик, да что с тобой?
Разумеется, Чарльз все знал. Фураж для лошадей давно закончился, и несчастные животные просто сходили с ума от голода.
Когда Чарльз привел Бедового к настилу из досок и соломы, который он, как обычно, для него сделал, громко объявив всем, что застрелит любого, кто попытается этот настил растащить, он увидел в свете соседнего костра, что ребра коня торчат, как железнодорожные шпалы.
Чарльз снова выругался. Уже много недель он видел, что Бедовый теряет вес. На вид сейчас он весил фунтов на тридцать-сорок меньше, чем тогда, когда был куплен, и это наполняло сердце Чарльза болью и яростью. Но такова была судьба всех лошадей в кавалерии. Многие умирали. Да и как иначе, если их просто нечем было кормить? Почти каждый день Хэмптон отправлял отряды на поиски фуража, но они редко что-нибудь находили. Обе воюющие стороны вычистили штат подчистую.
Подумав о Хэмптоне, Чарльз снова с грустью вспомнил их недавний разговор. После последней реорганизации его командир был повышен до генерал-майора и возглавил дивизию. Фиц Ли также получил повышение и дивизию. Как-то вечером Хэмптон пригласил Чарльза в свою палатку поужинать тушеной говядиной, к которой ни один из них так не притронулся.