Шелковы цепи
Шрифт:
Как долго он хочет, чтобы я ждала? День? Год? Вечность?
Я решаю проверить свои границы, чтобы узнать, действительно ли могу уйти. Иду к балкону осторожными шагами, отчасти ожидая, что кто-то остановит меня или над головой прожужжит беспилотник с оружием наперевес. Но ничего не происходит. Небо чистое, солнце греет кожу.
Когда смотрю на раскинувшийся внизу город, меня охватывает внезапная решимость.
— К черту все это, — бормочу я. — Кем он себя возомнил? Я не могу просто стоять и ждать горячего,
Врываюсь обратно в комнату, отбросив все затянувшиеся фантазии.
Резко бью себя по лицу, возвращаясь к реальности. Больше не нужно теряться в мыслях о прикосновениях того незнакомца.
Голая, одетая лишь в гостиничный халат. Телефон мертв, как и мой банковский счет.
Кому какое дело до того, что я выгляжу как посетительница спа-салона?
— Этого больше не повторится, — тихо заверяю себя, уверенная, что это была последняя глава нашего с ним разговора.
Глупая.
Такая глупая.
Порванный презерватив, горячий, опасный незнакомец и лучший секс в жизни все равно не оправдывают этого безумия.
О чем, черт возьми, я думала?
Притащив халат Hotel V в свою тесную квартирку, я долго и пристально разглядываю его. Мягкая ткань, украшенная чертовой буквой «V», дразнит меня. Мое сердце учащенно бьется. V — Виктор.
Его одеколон все еще держится на нем, слабое, но отчетливое напоминание проникает в мои чувства.
Возьми себя в руки, Лаура.
Быстро приняв душ, я снова в джинсах и свитере — как обычная Лаура. Выйдя на морозный воздух, направляюсь в ближайшую аптеку.
Колокольчик над дверью аптеки звенит, когда вхожу. За прилавком стоит Линда со своей неизменной улыбкой.
— План… План-Б, пожалуйста, — прошу я, избегая ее взгляда.
Брови Линды удивленно взлетают вверх, но она быстро маскирует это профессиональной улыбкой.
— Вот, держи, — говорит она, протягивая таблетку.
Я просто киваю, без лишних слов протягивая деньги. Горячая волна стыда и вины поднимается в моей груди.
— Хорошего дня, — бормочу, собрав все силы вежливости, прежде чем выскочить за дверь.
Вернувшись в свою квартиру, я бросаю аптечный пакет на стол и смотрю на него.
— Отличная работа, Лаура, — ворчу себе под нос.
Схватив таблетку, я запиваю ее большим глотком воды.
Дело сделано.
Грудь сжимает сырая, ноющая боль. Три года и два дня с Дэвидом, и каждый раз, когда я заводила речь о детях, он холодно отшивал меня. Вот так просто.
Иногда завидую, глядя на Серену
Я должна была это предвидеть. Этот коварный ублюдок, который меня предал.
Отмахнувшись от мыслей о Дэвиде, я достаю телефон из зарядного устройства — экран темный и безжизненный, пока не включаю его. Как только он оживает, это похоже на открытие шлюза.
Поправка. Скорее, это адские врата цифрового хаоса.
Сообщения и пропущенные вызовы появляются на экране.
Боже, какая неразбериха.
Пропущенные звонки от НЕЗНАКОМОГО НОМЕРА в 8.15 утра, затем снова в 9.37 и 9.48 утра. Кто это, черт возьми, такой настойчивый?
Мои пальцы зависли над кнопкой удаления, но любопытство победило. Я оставляю их на время.
Затем на экране появляется имя мистера Хендерсона — яркое напоминание о головной боли, с которой мне предстоит столкнуться.
Шестнадцать пропущенных звонков с 6:35 до 10:55 утра от моего арендодателя — это совсем не странно, у него терпение как у младенца, но на этот раз я понимаю, почему он нервничает.
Я мысленно вижу его лицо: ему около пятидесяти, кожа в морщинах от долгих лет пребывания на солнце, а глаза хитрые. Он из тех, кто, если бы мог, брал бы с вас деньги за воздух. Он не любит просроченную аренду или свежие идеи, чтобы украсить свой ветшающий двухэтажный памятник прошлому. Должно быть, ему стало известно, что книжный магазин выглядит как декорация из сказки о призраках.
Простите, но сейчас я не могу справиться с его драмой. Я разберусь с ним позже. Еще больше пропущенных звонков и сообщений заполонили мой экран. Я сухо смеюсь.
Лаура Энн Томпсон, девушка, вы популярнее, чем знаменитость, попавшая в скандал.
Я нажимаю на папины сообщения, и мои пальцы дрожат от страха.
Папа (7:24 утра): Лаура, что ты сейчас испортила?
Папа (7:27 утра): Это на твоей совести. Не жди, что я снова внесу за тебя залог.
Его слова жалят как пощечина. Я стискиваю зубы, чувствуя знакомую волну негодования.
Папа (7:31 утра): Ты ничего не можешь сделать нормально? Книжный магазин был в порядке до того, как ты стала его хозяйкой.
Папа (7:35 утра): Ты, как и твоя мать, наводишь беспорядок. Я не буду исправлять твои промахи вечно.
Закрываю глаза, пытаясь отгородиться от его резких слов. Мое дыхание прерывистое, каждое сообщение напоминает о его постоянной критике.