Шелковы цепи
Шрифт:
Наконец, спустя целую вечность, она останавливается.
— Я закончила, — резко заявляет Ирина, захлопывая чемодан. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, встречаясь взглядом с человеком, которого с трудом узнаю в зеркале.
— Вау, — не могу удержаться, чтобы не вымолвить это слово, мой шок очевиден.
Что это за человек, который смотрит на меня?
— Я похожа на кого-то другого, — говорю, все еще ошеломленная. Попытка Ирины сохранить суровый вид на мгновение ослабевает,
— Принесите платья, — кричит она, возвращаясь к делу.
К нам подходят две горничные, каждая из которых несет платье, настолько потрясающее, что у меня на мгновение перехватывает дыхание. Одно из них — гладкое черное, его ткань переливается на свету, воплощая элегантность и загадочность. Другое — нежное, неземное, шифоновая ткань которого струится, словно сошедшее со старой, изящной картины.
— Для меня? — не могу не спросить.
— Конечно, это для тебя. Встань. Нам нужно подготовить тебя, — говорит она холодным и строгим тоном.
— Я могу одеться сама, — настаиваю, отстраняясь от нее и закрывая глаза. — Пожалуйста, просто дай мне немного пространства.
Смирение смешивается с раздражением, когда Ирина резко выдыхает и что-то говорит по-русски служанкам, которые неохотно отходят и передают мне платья.
Ткань скользит сквозь пальцы, как шелковый сон. Я смотрю на черное платье; дыхание перехватывает в горле, когда вижу надпись «Chanel».
— Chanel, — повторяю в недоумении, не в силах поверить, что держу в руках предмет роскошной моды.
Мой взгляд падает на другое платье, от McQueen. Оно стильное и выглядит чертовски дорого — практически кричит о том, что я не в своей тарелке.
— Неужели я надену это? — шепчу, и мне кажется, что все это какой-то изощренный розыгрыш.
Проклятье.
Я представляю, как спотыкаюсь, или как капля шоколада портит ткань стоимостью в тысячи долларов. От этой мысли у меня перехватывает дыхание.
Нетерпение Ирины ощутимо, стук ее каблуков как метроном отсчитывает время моей нерешительности.
— Ну что? Ты собираешься их примерить или нет? — Ее палец тычет в сторону примерочной.
Ладно, перевоплощение принцессы.
Но моя так называемая крестная фея четко придерживается графика.
Я делаю шаг в сторону гардеробной. На губах пляшет ухмылка при мысли о том, что могу сбежать в полночь, оставив позади свой шикарный наряд.
В этот момент на верхней площадке лестницы появляется маленькая энергичная фигурка.
— Бу! — хихикает она, кружась в своем мини-платье. Елизавета врывается в комнату, как маленький торнадо, полный энергии.
— Ладно, я тебя больше не боюсь, — сохраняю спокойный голос, хотя жду, что Ксения последует
— Лаура, ты еще не одета? — Вопрос Елизаветы больше похож на нетерпеливое подталкивание. — Я здесь, чтобы пригласить тебя на ужин.
Отсутствие ее матери — небольшое облегчение.
— Я не знаю, какое платье надеть, — признаюсь, высунув язык.
— Лаура! Ты уже взрослая! — пытается отругать меня, ее маленькое личико серьезно. — Ты должна все знать.
О, моя милая девочка, если бы только это было правдой.
— Ну, иногда взрослые… — опускаюсь на колени, подыскивая слова, которые могли бы соединить наши миры, — им приходится делать сложный выбор, как и детям.
— Все в порядке, Лаура, — она торжественно кивает. — Иногда я не знаю… — делает паузу, ее лицо скривилось в раздумье, — почему Юрий грустит, но я обнимаю его сильнее всех.
Не знаю, кто такой Юрий, но слегка киваю, сдерживая любопытство.
— Может быть, позже ты расскажешь мне о Юрии.
Елизавета просто кивает, ее маленькое личико снова сияет.
— Елизавета, дорогая, ты не поможешь мне выбрать? — Я жестом показываю на платья в своих руках и наклоняюсь, чтобы показать ей.
Она с нетерпением показывает на платье McQueen.
— Это! — Она сияет. — Оно того же цвета, что и мое! — И снова кружится, платье веером развевается вокруг нее.
— Отличный выбор.
Направляясь в гардеробную, чувствую волнение, наступает момент знакомства с родственниками.
— Поторопись, Лаура! — тон Елизаветы меняется, ее внутренний генерал берет на себя ответственность. — Дедушка ждет.
— Дедушка? — спрашиваю я. — Что это значит?
— Дедушка — значит дедушка, — просвещает она меня, гордо выпячивая грудь. — Дедушка ждет не дождется встречи с тобой.
И вот так тепло улетучивается, сменяясь холодным чувством ужаса.
Я в полном ахуе.
Григорий сидит напротив нас, считая себя главной шишкой, а вокруг него расположились его подручные. Они смотрят на нас так, словно мы мальчики из воскресной школы, которых можно столкнуть.
Большая ошибка.
Миша и Ари обходят меня с флангов, мышцы напряжены, готовы к действию. Мы не просто большие, мы — чертова крепость, и эти клоуны скоро узнают об этом.
Команда Васильева ведет себя осторожно, никогда не собирая своих главных псов в одном месте — умно, но недостаточно. Вот и я, скрестив руки, выгляжу тем самым грубияном, каким меня знают. Мои кулаки чешутся от желания подраться, они спрятаны, но готовы. У меня репутация, от которой взрослые мужики писают в штаны, и хотя у них больше численность, у нас есть сила.