Шелковы цепи
Шрифт:
— В соответствии со статусом? — повторяю, в моем голосе смешались недоверие и легкий намек на веселье. — Это означает зубочистки с бриллиантами и позолотой… что, все?
Издаю низкий, издевательский смешок и качаю головой, недоуменно усмехаясь.
Ну, если это не новый уровень безумия, то не знаю, что это. Мой мозг с трудом пытается понять смысл происходящего.
Это должно быть опечаткой, верно? Но я сомневаюсь, что они допустили бы подобную ошибку.
— Это что, их представление о карманных расходах? — шепчу я. —
Снова протирая глаза, наклоняюсь ближе, как будто это может как-то изменить реальность стоящих передо мной цифр.
— Это реально, — произношу я, перечитывая пункт еще раз, а потом еще раз для убедительности. Я неосознанно прикрываю рот рукой, издавая низкий свист, — от абсурдности всего этого у меня кружится голова.
— А я вот беспокоилась о том, чтобы вовремя заплатить за квартиру, — говорю со смехом, в котором больше горечи, чем веселья. Мысль о том, что такие деньги ежемесячно достаются только мне, дикость, чем все, что могла себе представить. Я словно попала в альтернативную вселенную, где цифры потеряли всякий смысл.
Покачав головой, на мгновение откладываю контракт в сторону, нуждаясь в отдыхе от его сюрреалистических обещаний.
— Ну, по крайней мере, с покупками проблем не будет, — язвлю я.
Когда пульс учащается, стараюсь выровнять дыхание, не желая, чтобы сердце вырывалось наружу.
— Успокойся, Лаура, — шепчу, призывая к спокойствию в хаосе своих мыслей.
Я возвращаюсь к договору.
— Вы не должны спрашивать ничего о делах корпорации Морозова, — читаю вслух.
Ха, как будто я хотела спрашивать о его делах!
Какое мне дело до того, скольких людей он убил или скольких женщин похитил, чтобы играть с ними дома?
Нелепо.
Затем мои брови поднимаются к линии роста волос, и я чувствую, как лицо краснеет, читая следующую строчку: — Обе стороны, подписывая нижеследующий документ, соглашаются на совместное проживание в одной комнате. Этот порядок является частью соглашения и должен соблюдаться в течение всего срока действия договора.
— Подождите, вы имеете в виду, что мы будем жить в одной комнате? — Паника вспыхивает, и я хватаюсь за голову. Но заставляю себя опустить руки и сжимаю их в кулаки.
И тут меня настигает грандиозный финал абсурда. Мой взгляд цепляется за последнюю строчку.
— Обе стороны соглашаются не развивать романтических чувств и не вступать в любовные отношения.
Громко смеюсь.
— Ну да, конечно, как будто я влюбилась бы в своего похитителя, — закатываю глаза. Вся эта ситуация просто нелепа: роскошное содержание, строгие правила, а теперь еще и пункт о том, что нельзя влюбляться. — Только в мафиозном контракте любовь может быть включена в список продуктов, —
Но все это… Все не так страшно, как я опасалась.
Внезапно дверь со скрипом открывается.
Сначала меня поражает аромат — смесь жасмина и чего-то очень дорогого — это она.
Я вскидываю голову, и все мое тело напрягается, когда она входит.
Мысли бегут по кругу, пытаясь вписать ее в пазл семьи Морозовых, но в тот момент, когда она стоит передо мной, идеи рассеиваются.
Она входит размеренными шагами, ее взгляд сверлит, ледяной и пронзительный.
— Не делай этого, — огрызается она, поймав меня на том, что я снова грызу ногти.
Я отдергиваю руки, чувствуя себя ребенком, которого поймали на краже печенья.
— Простите, — заикаюсь я, опуская руки на колени.
Черт, она ужасна.
Ее взгляд окидывает меня, холодный и расчетливый, у меня ползут макушки до пальцев ног. Чувствую, как она проводит инвентаризацию, отмечая каждую деталь, и реакцию. Наконец она останавливается на брачном договоре, разложенном у меня на коленях.
— Похоже, ты сорвала джекпот, не так ли? — замечает она с сарказмом.
Застигнутая врасплох, я неловко ерзаю.
— Ну… я совсем не ожидала этого, — признаюсь, голос слишком высокий.
Из-за нее чувствую себя меньше, прям маленькой. Ногти на губах нервно подрагивают.
— Брось эту мерзкую привычку, — говорит она, пронизывая меня взглядом, фиксируя каждое движение и вздрагивание. Небрежным движением она скрещивает руки на груди.
Мои руки быстро и послушно опускаются под ее пристальным взглядом.
Охуенно, теперь она подражает моему отцу.
Я сдерживаю ругательство, отдергивая руку ото рта, словно она внезапно стала неконтролируемой.
Затем Ксения щелкает пальцами, и дверь распахивается. На пороге появляется толпа женщин, одетых в серое, белое и черное.
Высокая, сногсшибательная блондинка вбегает в комнату, держа косметичку так, словно это ее доспехи, каблуки щелкают по полу, как выстрелы. Прямо по ее пятам вбегает другая женщина, волосы которой собраны в строгий пучок, тащит вешалку с платьями.
— Что… теперь? — спрашиваю, оборачиваясь к Ксении в поисках… любой подсказки.
Ксения бросает на меня неодобрительный взгляд.
— Пора принять ванну. Ты похожа на то, что мы соскребаем с пола, — она кивает служанкам, чтобы те принимали меры.
…И чья это была гениальная идея — похитить меня, а?
Не успев опомниться, как меня вдруг тащит группа женщин, которые, похоже, знают толк в моем теле, раздевая так, словно я всего лишь очередная задача в их списке дел.
Этого не может быть.
— Подождите, какого черта? — Я хватаюсь за сорочку.