Шлимазл
Шрифт:
— Думаете, Сара не вышла замуж и не родила детей? — задумчиво протянул жандарм.
Эк! Откуда ветер дует. И сам ведь перевел тему. Впрочем, так даже лучше — быстрее станет понятно, к чему этот разговор. И ведь даром, что только что с Сарой разговаривал! Случайность ли?
— Хотел бы я знать! — сокрушенный вздох получился на удивление естественным. — Я даже не знаю, жива ли она еще. Внешний мир — не самое мирное и спокойное место. Уж мне-то можете поверить — я сам родом оттуда, — усмехнулся грустно.
— Да, — Итамар покивал задумчиво. — Странная ведь история — ее побег с сестрой!
— Что странного? — Стефан развел руками. —
— Да, но как лихо: и камеры на удивление вовремя отключились. И выход наружу они нашли. Выйти на изнанку — это не шуточки! Выходы ведь — режимные объекты.
— Ну, не преувеличивайте. Камеры... не мне, опять же, вам рассказывать — в каком состоянии у нас техническая база. Что в эр-гетто, что здесь. Да вы сами в курсе, по какому поводу я здесь шумиху поднял! Хотя не планировал — собирался сидеть на новой должности смирно. А что касается режимных объектов... да, режимные. Только они в гетто есть. Вот просто — здесь есть выходы на вторую изнанку города. И ими здесь регулярно пользуются — в отличие от остального города. Но к чему вы вспомнили такую давнюю историю? — лучше спросить прямо.
— Понимаете, история странная приключилась недавно, — поведал с легкой растерянностью в голосе гость. — Проникновение извне в эр-гетто.
Это он про визит Сары! Не зря ведь про девчонок вспомнил, дочерей бывшего соседа.
— Извне? — переспросил Стефан. — Из внешнего города, что ли?! — сам удивился, как натурально изобразил изумление уже второй раз. — А на кой? Я еще понимаю — от нас. Ну, бегут люди наружу — хотя и редко. Понимают на самом деле, что их там никто не ждет. Но зачем скрытно проникать в гетто, когда это можно сделать совершенно официально, законно, да еще и с помощью в обустройстве?!
— А вот это — вопрос на миллион, Ру-сан. Причем не миллион наших, местных фантиков. А валюты Сан-Сана.
— Н-да, вопрос на миллион, — протянул Стефан.
И смолк. Зачем же ты мне это рассказываешь? — хотелось спросить. Он молча ждал. Неужто и впрямь его арестовывать явился? Да не за нынешние подвиги, а за давнюю историю. Точнее — за то, что вступил в сговор с пришелицей из внешнего мира. Которая некогда удрала из гетто. С Сарой. Уж наверняка на нее есть какая-то информация, раз она такими делами ворочает! Или это пока что такой неофициальный допрос? Вроде как — просто поговорить. Выяснить невзначай, что ему известно.
А может, проверить реакцию. Может, он, Стефан, давно под колпаком у властей — с момента появления Сары. И теперь... что — смотрят, будет ли отверчиваться?
Если сам сознается во всем — значит, не слишком замазан, и не особенно много знает. А станет запираться — ему точно известна вся подноготная! Вот эту подноготную из него и станут вытряхивать всеми доступными средствами. Или это — проверка его готовности к сотрудничеству?
— Да, — протянул Итамар. — Как все-таки считаете, что с ними сделалось — с вашими бывшими соседками?
— Хотел бы я знать, — отозвался Стефан. — Мы говорим о внешнем мире. Но до него тоже следовало добраться. Тогда, шесть лет назад. Они же были совсем мелкие девчонки — Саре едва исполнилось четырнадцать. Рахили — не успело миновать тринадцати.
— Возраст не помешал вам посвататься к Саре.
— Я боялся, что девочка повторит судьбу сестры. Я ведь тогда ждал, чтобы Соль подросла. А ей пришлось выйти замуж в пятнадцать! Так вот — где гарантия, что девчонки сумели пройти через изнанку? —
Не-а, не собирается он каяться. Может, стоило бы?
Хотя нет. Сознается в том, что видел Сару еще в эр-гетто — и его точно закроют. И злиться на свою сегодняшнюю выходку смысла нет. Если дело в появлении Сары — сидеть смирно не помогло бы.
— С чего вы вдруг вспомнили девочек? Считаете, одна из них могла выжить и объявиться в эр-гетто?
— Да кто их знает, — поморщился Итамар. — Нам присылают ориентировки снаружи. Мы проверяем. Давно такого не было!
Экие новости. Уж если личико Сары прислали снаружи — она влезла во что-то серьезное. И за ее приятелями идет настоящая охота. Кто бы ни был этот Кантимир — жандармерия снаружи им плотно интересуется.
— Что ж, — жандарм поднялся на ноги. — Повидать вас я повидал. Рад был увидеть и узнать о ваших делах лично от вас!
Стефан тоже поднялся. Распрощавшись с гостем, вернулся на свое место. Любопытно — что привело к нему старого знакомого. Интерес, искреннее дружеское участие или что-то большее? Разговор окончился ничем.
Что странно — такие беседы должны закономерно оканчиваться арестами.
Значит ли это, что он тоже под колпаком? Надо перезвонить Саре, — решил Стефан. Она должна знать, что ею интересуются жандармы гетто! Что ее визит на его старую квартиру не является для властей тайной. И что ориентировку на нее прислали из внешнего города. Что уж она станет делать с этой информацией — ее дело.
*** ***
Давно уже пора было идти домой — но Стефан все сидел, невидяще уставившись перед собой. Появление старого знакомого всколыхнуло воспоминания.
Воспоминания, которые он старательно давил долгие годы.
Для своих пятнадцати Соль выглядела совсем девчонкой. Мелкая, тощая, почти без груди, с резкими угловатыми чертами лица. Да она вся была угловатая и нескладная.
Стефан сам не помнил, когда ему зашла в голову мысль, что они могли бы пожениться — разумеется, после того, как Соль немного подрастет. Возможно, идея эта появилась уже после того, как ее едва не силой выпихнули замуж. В том, что это произошло против ее воли, Стефан не сомневался. Да Соль не раз впоследствии говорила ему об этом!
А кто-то из приятелей в бригаде прямо заявил — меньше надо было хлопать варежкой, а хватать девчонку и тащить в синагогу. Сам виноват, что перехватили.
Но какая женитьба — ему девятнадцать, и он отучился лишь два года в местном колледже. Из четырех. Ей — вовсе пятнадцать.
Правильным было бы выждать еще года три-четыре. Стефану в страшном сне не приснилось бы, что этих трех-четрех лет у них попросту нет.
Соль приходила на все вечера, что он организовывал. Талантливую девчонку обожали все. Изредка она пыталась привести своих младших сестренок-погодок восьми и девяти лет. И, если Рахиль с любопытством относилась к таким посиделкам, то Сара была истинной занозой в известном месте. Ее острого язычка опасались все — нелестную характеристику мог получить каждый.