Шторм над Петербургом
Шрифт:
Черкасов молча кивнул, размышляя. Наконец, он выпрямился и вздохнул.
— Согласен. Поедем к княжичу, так будет быстрее. — Он окликнул Ростопчина. — Останешься здесь, закончите с работой, и заберёшь отчёт. Мы с Николаевым поедем в Военно-медицинскую академию.
— Понял, — коротко ответил Ростопчин.
Прокофьев, слышавший наш разговор, поднял взгляд от своих записей.
— Маску тоже забираете?
— Да, — подтвердил Черкасов. — Пока вы напечатаете фото, сто лет пройдет.
Прокофьев
— Будьте осторожны, — предупредил он. — Уж больно штучка интересная. И дорогая явно. Работа-то ручная… Кстати, господа, за эту ниточку тоже можно потянуть. Не думаю, что даже в столице много мастеров, которые умеют делать такие маски.
— Согласен, — коротко ответил Черкасов.
Мы вышли из квартиры, оставив Ростопчина и криминалистов с их рутинной работой. Черкасов сам сел за руль — Арсеньева он тоже оставил в помощь Ростопчину. Я аккуратно держал маску, словно это была величайшая ценность.
— Значит, Павел Дмитриевич, — он завел двигатель и взглянул на часы. — Надеюсь, ваш дальний родственник еще не спит.
Военно-Медицинская академия встретила нас тишиной и едва ощутимым запахом антисептика. Сводчатые потолки коридоров, тусклые светильники, и редкие пациенты, лениво прохаживающиеся под присмотром медперсонала, создавали ощущение некой стерильной отрешённости от внешнего мира.
Черкасов щегольски козырнул удостоверением — «Четверку» обычно всюду пропускали без вопросов, но на этот раз охранник проявил настойчивость.
— Прошу прощения, господа, сперва должен доложить дежурному, — не терпящим возражений тоном проговорил охранник и поднял трубку.
— Ну хоть где-то порядок соблюдается, — улыбнулся Черкасов.
— Так учреждение-то военное, — пожал плечами я.
— Вы удивитесь, Алексей Иоаннович, как много хаоса может твориться даже в тех местах, где, казалось бы, все правила должны соблюдаться неукоснительно. Соблюдай люди правила, у меня не было бы и половины той работы, что приходится выполнять сейчас.
Охранник повесил трубку на рычаг и нажал на кнопку. Турникеты приветственно распахнулись.
— Прошу, господа. — Охранник даже сымитировал виноватый вид. — Вы уж извините за задержку — положено.
— Никаких претензий, — отозвался Черкасов. — Благодарю.
Мы не стали дожидаться лифта и принялись подниматься по лестнице. Дорогу я неплохо знал и быстро ориентировался — сколько раз приходилось здесь бывать.
— Алексей Иоаннович, слышал, у вас в Корпусе на носу аттестация, — сказал экспедитор. — Уже определились, с чем хотите связать службу?
Я обернулся к шедшему позади меня Черкасову.
— Наши пожелания не особенно учитываются,
— И все же. Где вы сами себя видите, скажем, лет через десять?
Честно?
В своей усадьбе в Выборге попивающим чай из термоса на утренней рыбалке — как и планировал изначально. Отпуск у меня или что, в конце-то концов? Возможно, и правда женюсь — нужно передать потенциал наследникам, раз уж он так удачно сконфигурировался в этом теле. Собаку заведу, например. А лучше — двух.
Но пока не наладим работу Спецкорпуса и не воспитаем пару поколений крепких преобразователей, хрен мне, а не рыбалка.
Впрочем, интересно, насколько заскучала бы Ида в наших северных владениях?
— Алексей?
Я тряхнул головой и улыбнулся.
— Пока я просто хочу получить первое звание и хорошенько так зачистить аномалии, Евгений Александрович. Ордена и награды меня не интересуют. А вот эту аномальную дрянь нужно взять под контроль. Или у вас есть другие предложения?
Черкасов хмыкнул.
— Не заграбастай вас Шереметева под свое стальное крыло, я бы мог предложить вам работу в «Четверке». Сдается мне, из вас бы получился неплохой экспедитор. Так что когда победите последнюю аномалию, подумайте. У нас всегда весело.
— О, это я уже понял.
Дежурный врач встретил нас на входе.
— Ирин, проводи посетителей к Павлу Дмитриевичу, — распорядился он, сверившись с документами. Его удивленный взгляд упал на пакет с маской, которую я держал в руках.
— Прошу за мной, господа.
Медсестра с холодным и откровенно усталым выражением лица проводила нас в конец длинного коридора. Нужную нам было нетрудно опознать — возле дверей дежурили двое гвардейцев в униформе стражи зимнего дворца. Меня всегда забавляло, что их подбирали еще и по внешности, словно калибровали. Все рослые, с гренадерским размахом плеч, а эти еще и с ранговыми перстнями.
Стражи смерили нас холодными взглядами, но, заметив удостоверение Черкасова, лишь слегка кивнули, давая понять, что можем пройти.
Медсестра постучала и, не дожидаясь ответа, приоткрыла дверь.
— Павел Дмитриевич, добрый вечер. К вам посетители.
Мы вошли в небольшую, но комфортабельную палату — Павла перевели из интенсивной терапии в обычную, но одноместную. Стены были выкрашены в нейтральный пастельный цвет, кровать стояла у окна, из которого открывался унылый вид на внутренний дворик.
На столе у изголовья — графин с водой, нетронутый поднос с ужином, стопка книг и несколько листов бумаги. Пользоваться средствами связи подследственному было запрещено.