Штормовое предупреждение
Шрифт:
– То-то я думаю тут печеньем пахнет, – задумчиво протянул лейтенант. Рико, стоявший у него за плечом, тоже принюхался – принюхался только теперь, а не с самого начала, едва переступив порог. Что подтверждало выстроенную накануне теорию.
Шкипер к этому моменту приблизился почти вплотную и поглядел сначала на своего зама, а после на Рико, который лучезарно и откровенно по-людоедски ему улыбнулся. Вид у Шкипера был от счастливого далекий – что могло, впрочем, объяснятся и попросту тем, что на его попечении оставались куча гражданских, юный наивный Прапор и – будто всего перечисленного было еще недостаточно – доктор
– Я надеюсь, вы угробили эту тварь? – без приветствий начал командир. – Потому что наверняка это какая-то тварь, раз вы пропустили Рождество в семейном кругу.
– Да, – кивнул ему Ковальски. – Мы угробили. В основном Рико.
– Молодец, парень! Можешь пойти облизать блендер, на нем еще остался крем от пирога. Если только Блоухол не сделал этого раньше…
– Господи, с кем я связалась, – закатила глаза Марлин. – Ну хоть молока привезли… А яиц?! Вы же ехали сначала за ними!..
Коммандос переглянулись. Марлин, запрокинув голову, мученически застонала, прижала к груди молочный пак и поплелась на кухню, причитая о том, за что ей все это.
В гостиной было некуда яблоку упасть. Диван, все кресла, пуфы — все, на чем сидеть было можно, оказалось занято – и не только людьми. В обнимку с подушками смотрели рождественские фильмы девушки, растекся по креслу Джулиан, сосредоточенно полировавший ногти, а Прапор запросто устроился прямо на полу. Поверхности были заняты разносолами тети Розы, которых, как оказалось, все равно было больше, нежели скромных сил какого-то там десятка гостей.
Едва углядев в дверном проеме знакомые фигуры, братец Дорис, недавно поминаемый Шкипером, торопливо прекратил вытирание остатков крема с блендера блинчиком и возрадовался:
– Пресвятые гироскопы, вы гляньте, кто к нам вернулся! Я уж думал, тебя сожрало твое очередное изобретение…
– Как странно ты произносишь фразу «доброе утро», Френсис, – кивнул ему Ковальски и помахал остальным в знак приветствия.
– Да какое утро, полдень уже. Утро у него! – Блоухол сложил на груди руки и принял вид оскорбленной добродетели, но долго не выдержал и снова сбился на жизнерадостный тон, торопясь похвастаться:
– Тебе четыре раза звонила какая-то женщина. И всегда ночью. Я ей сказал, что ты сбежал, сменил имя, и тебя разыскивает Интерпол.
Ковальски окинул его оценивающим взглядом. По сияющему лицу Френсиса было ясно, что последние пару дней он отчаянно скучал, что «Грозовой перевал» был плохой заменой перепалок с ученым и что даже такое старое, годами проверенное и оправдавшее себя не раз занятие, как трепать остатки шкиперских нервов, экс-злодею основательно поднадоело.
– Надеюсь, ты был с ней вежлив, а не как всегда, – заметил Ковальски в ответ на его энергичный отчет. Блоухол заулыбался еще жизнерадостнее.
– А не то что? – поинтересовался он с таким видом, словно достал из-под елки самый ожидаемый подарок всей своей жизни.
– А не то она размажет тебя тонким слоем по полу, – ровным голосом просветил его лейтенант, убирая с ближайшего стула поднос с рогаликами. – И никто тебя не спасет.
– И ты меня бросишь, коварный? На растерзание этой гарпии?
– Вряд ли мои весьма посредственные дипломатические усилия смогут усмирить праведное негодование Евы, Френсис. На твоем месте я бы вел себя хорошо.
– Так,
– Ну-у, началось, – за ними в комнату зашел и Шкипер. – Я так надеялся, что теперь все будет нормально, но нет, куда там. Зачем еще какое-то там нормально…
– Расскажи это тому, кто тебя не знает. Если все станет «нормально», ты спятишь уже к обеду, – напророчествовал ему лейтенант.
– Отставить пререкания! – решительно рубанул воздух ладонью Шкипер, будто этим жестом намеревался пресечь все прения. – И вообще, идите ешьте. Рико, ты отвечаешь за эту операцию. И моешь посуду.
– Вот да, – не удержалась Марлин, потому что и без нее на этом сборище так же не обошлось. Она, едва расставшись с молоком, оставив его в холодильнике, как магнитом была притянута к источнику оживления, сиречь, к гостиной. – Рико тут очень не хватало. Не знаю, как буду дальше жить. Посудомоечную машину еще купить можно, но рыбу она не почистит…
– Где мой ноут, Френсис? – снова привлек к себе внимание Ковальски.
– Тут на столе только ноута твоего не хватает! – буркнул командир. – Не горит, подождешь.
– Сегодня же пятница, – напомнил ему ученый. Шкипер нахмурил брови, процедил что-то сквозь зубы недовольное и, после колебания, протянул заму требуемое, вытащив его предварительно из-под подушки кресла.
Спустя еще час ничто не напоминало в доме о недавней истории таинственного исчезновения и не менее таинственного возвращения двух коммандос: все пошло своим чередом, как будто оно никогда и не было иначе. Из кухни Марлин слышала стук ножа о деревянную дощечку, Ковальски она сама мстительно выпроводила со словами: «Давай-давай, обещался – так принеси эти грешные яйца, и пусть они будут не динозаврьими, окей?». В сердце зимнего уюта, гостиной тети Розы, царили мир и покой. По крайней мере, Марлин очень на то надеялась: надо же когда-нибудь и ее буйным соседям пребывать в этом замечательном состоянии…
– Так необычно.
– Что?
– Смотреть на тебя в верхней одежде, говорю. Необычно. Как правило я наблюдаю твою особу в куда более затрапезном виде.
– И как тебе новый опыт?
Ева сделала неопределенный жест рукой, будто сама еще не определилась, и снова воззрилась на собеседника.
– Шлялся черти где, – фыркнула она, – и сидишь с таким видом, будто ничего не случилось. Что я должна была думать?
– Извини.
– Одного «извини» тут будет маловато.
– А сколько надо?
– Математик, – Ева выплюнула это слово, как ругательство. – Знаешь, Адам, если кто-нибудь тебя когда-нибудь и убьет — это, наверное, буду я. Я тебе уже говорила, что ты невыносим? Так вот, я повторюсь. Конечно, в Рождество положено обмениваться совсем другими словами, но ты сам виноват.
– Я понимаю это, – согласно кивнул ей собеседник. – Твое желание оторвать мне голову за отсутствие, по сути, и убеждает меня в том, что ты действительно обо мне волнуешься.
– Я прямо вижу наше счастливое совместное будущее, – Ева снова фыркнула, но было видно, что гнев ее слабеет с каждой минутой. – Захотела я сказать, какой ты милый, двинула по почкам, и все всё поняли…