Синдром счастливой куклы

Ру Тори

Поочередно дозвонившись до Ками, Никодима и Дейзи, Юра матюгами заставляет их покинуть кровати и дает час на сборы.

Рисую ровные стрелки над бесцветными глазами и держу зеркальце так, чтобы в отражении был виден Ярик. Я безнаказанно разглядываю его, и солнечное сплетение обжигает кипятком. Вчера, во время столкновения в прихожей, от него исходили не только испуг и неловкость, но и… желание. Мне не почудилось — он не лицемер и не смог бы сыграть настолько убедительно. Стоит подтолкнуть его, и мы оба покатимся вниз. И переломаем себе кости.

***

Звонок

в прихожей охрип от бесконечных трелей — сначала его терзали курьеры, доставлявшие заказы, потом один за другим подтянулись ребята.

Ками, с утра уже изрядно подбухнувший, тут же принялся хвалиться украденными из подпольного магазина одежды кроссовками и добавил, что стырил их для Филина, но не угадал с размером и решил оставить себе. Никодим вручил имениннику черный воздушный шарик с депрессивным пожеланием и, чуть потупившись, попросил меня на досуге перекрасить его патлы в зеленый. Дейзи притащился последним — с букетом цветов, конфетами и шампанским.

Поляну, за неимением нормального стола, как обычно решили накрывать прямо на полу.

Расстелив в центре комнаты газеты, мы расставляем на них хавчик, бутылки и стаканы и, в предвкушении веселухи, шутим не хуже Петросяна.

Специального приглашения не требуется — гости быстро рассаживаются на грязный ковер, и начинается шумная пьянка.

В ухе Юры торчит ржавая булавка — в середине первого курса именно я проколола ему мочку медицинской иглой прямо в кабинке общественного туалета, и посетители были шокированы звуками, которые Юра при этом издавал. В ту же зиму Дейзи, спасая с дерева кошку, сломал ногу, и мы всей кучей неделю дежурили под окнами его палаты и орали песни. Громче всех пел Никодим, и разъяренный охранник, едва завидев его протокольную рожу, гонялся за ним по заваленной снегом прибольничной территории. А Ками под шумок завел романтическое знакомство с навещавшей кого-то одинокой женщиной, правда, насилу спасся от ее домогательств… Таких историй у нас миллионы — мы попадали в самые стремные переделки, чудом выбирались из них, а потом, покатываясь со смеху, гуляли до утра по городу, и все улицы были нашими.

Причастность к дружной компании и особое отношение ее лидера греет душу — эта ролевая модель застряла на подкорке. Мне комфортно быть одной из них, я знаю, сколько глотков нужно каждому, чтобы опьянеть, знаю, кого и как переклинивает.

Здесь присутствует только один неизученный персонаж, и я тайком наблюдаю за ним, хотя иногда забываюсь и пялюсь слишком пристально.

Батарея пустых бутылок вдоль стены увеличивается, в разговорах рождается множество бредовых идей, но бредовыми они отчего-то не кажутся и даже перерастают в блестящие планы.

И вот мы уже выступаем в «Сбитом летчике», нет, бери выше — в крутом питерском клубе… Да нет, бери еще выше — на стотысячном фесте! У нас золотая кнопка канала-миллионника, полные чемоданы кэша и толпа беснующихся фанаток под окнами.

От этой жизни не приходится ждать ничего, кроме дерьма, но у мальчишек с городских окраин все еще остались детские мечты и наивная вера в их

исполнение, и я тоже с азартом включаюсь в дискуссию.

Здесь и сейчас, в кругу самых дорогих мне людей, я чувствую себя цельной. Я снова живу, несмотря на боль, и благодарна Юре за эту возможность.

— Так, камрады! — наконец провозглашает он и двигает ближе очередной ящик с пивом. — А теперь долгожданный сюрприз нашему Ярославу. Как мы все знаем, на досуге он пишет песни. Свою часть уговора он выполнил: влился в коллектив и вот-вот выведет «Саморезов» на новый уровень. И на стримы лучше сажать не тебя, Дейзи, а его… Так вот. Сейчас Оул продемонстрирует нам несколько своих нетленок, и мы проголосуем за лучшую. А завтра запишем ее и закинем на наш канал.

Уязвленный Дейзи не слишком правдоподобно выражает восторг, но Ярик делает вид, что принял его за искренний.

Кажется, он успел накачаться — мне еще не доводилось видеть его настолько дезориентированным и растерянным, но счастливым.

Юра протягивает ему руку, помогает подняться, препровождает к стулу и вручает убитую акустическую гитару. Разворачивает камеру и микрофон и кликает мышкой.

— У меня только одна песня. Остальные — полное дерьмо… — поясняет Ярик, проводит пальцем по струнам, морщится и сосредоточенно подкручивает колки.

Берет пару легких аккордов, обращает лицо к пасмурному майскому вечеру за окном и закрывает глаза.

Манера петь с закрытыми глазами завораживает. И снова позволяет мне безнаказанно пялиться на длинные ресницы, резкие скулы и шею, по которой хочется провести языком и оставить цепочку засосов.

Присасываюсь к бутылке с намерением напиться в хлам — только так это и лечится.

Скоро я привыкну к нему, точно так же, как привыкла к нереальной внешности Юры.

Вообще-то Ками — тоже весьма симпатичный мальчик. Как и Никодим. Как и увалень Дейзи. Однако их милые фейсы отнюдь не привлекают меня.

Но Филин глубоко вдыхает и раскрывает рот, и все мои установки летят к чертям.

Первый куплет он шепчет — предельно отстраненно и холодно. Он рассказывает о беспомощной кукле, запертой в темном чулане, о том, как ей ломают конечности, бьют, унижают, лишают воли, и она не способна дать отпор, потому что слишком слаба.

Внезапно его хриплый голос взлетает до пронзительной чистоты, и присутствующие вздрагивают. Кукла давно сбежала из своей тюрьмы, запутала следы и избавилась от преследователей, но призраки, страхи и глюки по ночам вырываются из прошлого и не дают заснуть. Перекрывают кислород и сводят с ума.

И вновь отстраненный шепот. Констатация факта. Ненависть и презрение.

Кукла просто тащится от своего уродства, упивается болью. Она не хочет ничего менять. И, сколько бы ни бежала вперед, она никогда не выберется из пыльного жуткого чулана.

Он рассказывает о себе.

Он ненавидит себя…

Филин открывает глаза, и его губа резко дергается. Но в следующий миг он смущенно улыбается, отставляет гитару, встает и, покачиваясь, возвращается на свое место.

Юра провожает его горящим взглядом, щелкает мышкой, закрывает ноутбук и трясет головой: