Скальпель для шейха
Шрифт:
Поэтому, когда он узнал о новом работнике лаборатории в клинике компании «Сафино» и о том, что у того есть серьёзный мотив не любить её владельцев, а именно одного из них, в лице Мэдокса Мэдса, он не мог не воспользоваться шансом и не прийти к нему с дружеской беседой.
— Нам нужна ваша помощь, — признался он после длинного рассказа о подозрении на преступную деятельность компании «Сафино». Торговля всем подряд, решения о развитии отраслей, долговые обязательства, финансовые системы, армии — всё это контролируется ими. У них даже заведено дело на Марса Брицкрига. Смит, правда, умолчал
— Стойте, вы меня что, вербуете? — по радостному выражению лица спрашивающего Смит понял, что нужно сказать «Да», и кивнул.
— Уму непостижимо! Прямо как в грёбаных боевиках. Ладно, и что вы хотите от меня?
— Никто ведь не контролирует, как ты сжигаешь мешки?
— Нет.
— И видеокамер там нет?
— Ну да.
Смит выразительно посмотрел на вербуемого.
— Я хочу знать, все ли органы вырезаются у реципиентов. Для этого придётся их вспарывать и смотреть все пакеты. Они маркированы буквами разных операционных и этажей. Мы дадим список тех, где есть трансплантация.
— Это противозаконно, — заартачился он, опасаясь непонятно чего.
— Нет. А вот вырезание здоровых органов у доноров — да.
— Вы серьёзно? — он уже был не рад, что согласился. — Это же огромная корпорация, они и сами могут кого угодно убрать, а я сожгу, даже не зная об этом. Я всё время об этом думаю. На кой мне в это макаться? Зачем? А если меня убьют?
— У нас лучшая в мире система защиты свидетелей. Я хочу знать, что удаляется у всех реципиентов и доноров, а что остаётся. И всё. Если поможешь, сможешь остаться здесь жить и без помощи жены.
И он согласился. Согласился, потому что всё больше и больше склонялся к мысли о том, что Полина для него больше, чем любовница. Но что он мог ей предложить? Теперь у них появился шанс.
43
Спустя неделю на рассвете позвонила Мэри, анестезиолог из команды. Крупная, седовласая, она красила волосы в коричневый цвет и носила очки в старомодной роговой оправе.
— Проблемы с Руфусом.
Неужели я облажалась? В отчаянии я думала, что нужно с этим завязывать. Я просто кончусь от вины и стресса, и не нужны будут никакие деньги, карьера, если буду так нервничать. Нужно взять себя в руки. В конечном счёте, мне осталось доработать всего неделю. Одна неделя, и я вернусь домой. Я даже уже купила билет для себя, так как Андрей изъявил желание остаться в Дубае. Где он будет жить, я не спрашивала, но раз у него теперь была работа, это меня уже не касалось.
— Что у него?
— В дренажной трубке желчь.
По-быстрому приняв душ, я оставила записку на столе и поехала в клинику, по дороге мысленно воспроизводя в голове все шаги операции, сделанной ранее.
Осмотр показал, что, скорее всего, желчь сочилась из того места, где я сшила желчный проток. В операционной два конца протока выглядели нормально, но у Руфуса всю накануне ночь наблюдалось нестабильное состояние.
— У него низкое кровяное давление? — спросила я
Та кивнула.
— Мэри, дай команду готовить операционную. У него плохой приток крови, скорее всего, протоки разошлись. Где Мэдокс Мэдс?
— Никто не знает. У него выключен телефон. Велел не оперировать и ничего не делать с пациентом без него. Убьёт.
— Я сказала, готовьте операционную! — закричала я, меняя командные вибрации таким образом, что ослушаться было невозможно, готовая кого-нибудь сама убить в этот момент. — Живо!
Все вокруг пришло в бурное движение, какое бывает, когда возникает нечто непредвиденное.
— Козлина, — шипела я, направляясь в раздевалку для переодевания.
Меня всё время грызла и лязгала зубами мысль: я что, облажалась? Мог Мэдокс этого избежать? Он бы справился? Или кто-то другой... «Заткнись», — велела я сама себе, одеваясь и чувствуя, как рука резко дёргает свою же одежду, и будь та ветхой, разорвалась бы на куски. Сердце в бешеном галопе стучало бубном, а меня распирало от злости. Всё, что хотелось, — устранить осложнения. Найти и устранить.
Я вскрыла Руфуса, и мы вычистили из него литр каловых масс, но сама печень выглядела хорошо. Почки тоже. Все кровеносные сосуды и желчный проток функционировали, как положено. Сердце и лёгкие приживались невероятно отлично. Провели тщательный осмотр, нашли отверстие в кишечнике. Бессмысленно вопрошать вселенную, появилось оно там само или кто помог. Одно было ясно: это не моя вина.
Я провела операцию и вернулась к своему столу только к обеду, где заполнила положенные бумаги. На столе стоял букет с розами. Симпатичная композиция в кремовых тонах. Он вызвал на осунувшемся лице улыбку.
«Поздравляю. Хорошая работа. М. Брицкриг».
Я подняла глаза и снова посмотрела на цветы. Приятный знак, хоть и не от мужа. Значит, Марс уже знает, и это неплохо. Но ещё лучше, что он помнит обо мне и думает. Даже если мы не видимся и он сам держит слово и не попадается на пути, он помнит обо мне. Утро я провела в больнице. Мэдокс так и не появился.
В обед вышла прогуляться, разглядывая прохожих, витрины, машины. А когда вернулась, на регистратуре меня окликнула администратор и протянула новый пропуск, забирая старый под роспись, улыбаясь при этом ярче рождественской звезды.
— Поздравляю, — произнесла она настолько искренне, насколько разглядывала меня с любопытством.
— С чем?
С удивлением прочла рядом со своей фотографией должность «Главный хирург кардиологического отделения». Мне же оставалось работать неделю. Не понимая, что к чему, я поднялась на этаж отделения и вошла внутрь.
Не успела пройти и пятнадцати шагов, принимая поздравления коллег, как меня сбил с ног Мэдокс. Мощные ладони схватили меня за плечи и протащили до ближайшей пустой палаты, захлопнув за нами дверь.
— Что вы делаете? — хотелось как минимум хорошенько треснуть его по голове.
Тот, словно паук, в лапах которого оказалась долгожданная добыча, сузив глаза со злорадной улыбкой, больше походившей на оскал, прошипел, откровенно раздражая:
— Поздравляю, дорогуша. Ты у нас новая звезда.