Скальпель для шейха
Шрифт:
— Это шутка такая?
— Н-е-ет, что ты. Такое говорить себе дороже. Какие шутки? Сначала ты становишься без моего согласия моим ассистентом, потом оперируешь ключевых пациентов. А затем раз! — он вкинул руки вверх, показывая дугу, уходящую в небо. — Ты главный хирург моего отделения! Моего! Какие шутки?
— Это явная ошибка. Мой пропуск в отделение трансплантологии не работает. Мне дали этот. Это ваша зловредная шутка?
Я и сама уже злилась, считая, что подобные выходки не могут проходить
— Может, реверанс сделать и за кофе сбегать?
— Не тратьте время. Хотите бегать — бегайте.
Я попыталась пройти мимо него, но тот, хоть был высокого роста, рассвирепел ещё больше и грубо толкнул меня на кровать.
— Не дам. Ты, шлюха сибирская, подстилка грёбаная. Это моё отделение, поняла?!
— Вы рехнулись?
Я никак не могла поверить, что у него съехала крыша, и он перешёл на личные оскорбления. И тут дошло: он запретил вход в отделение трансплантологии сам, лично. Я с силой поднялась с кровати, оказавшись почти вплотную к распаленному от бешенства мужчине.
— Вы меня не пускали в отделение?
— Я.
— Теперь у меня там пациент.
— Нет у тебя ни одного пациента.
— Я всё ещё веду Руфуса Корна.
Он засмеялся так, словно сказанное — самая необоснованная вещь на свете. Бред! Я растерянно захлопала глазами, уставилась на него, слыша исступлённый стук собственного сердца в висках. Может, он сошёл с ума? Пациенты после пересадки восстанавливаются очень долго, иногда процесс занимает до года. Я только сегодня утром его чистила в операционной.
— Он уже мёртв.
— Что?
— Скажи спасибо Галибу!
Это физически невозможно. Лицо Мэдокса исказила озлобленная презрительная гримаса.
— Этого не может быть.
— Да что ты?! Ты ничего не знаешь ни о них, ни о больнице, — заорал он в своей привычной манере, брызгая слюнями и заставляя меня уклоняться. — Ты набитая, наивная русская идиотка!
Зачем он врёт? Что за детский лепет? Я знаю всё о своих пациентах и сейчас имею дело с впавшим по непонятным причинам в ярость коллегой. И срочно необходимо что-то такое сказать, что привело бы его в чувства, хотя бы временно.
— Я буду писать жалобу, прекратите орать!
— С какой радостью он вырежет у тебя органы, сука. Один за другим.
Он обслюнявил указательный палец и провёл им по моему лицу, вызывая шок и буйное возмущение. Я со всего маху залепила ответную пощёчину, тяжело и обозлённо дыша.
— Как только ты начнёшь сосать, всё поменяется, и тогда я буду радоваться.
Он, похоже, совсем слетел с катушек, решила я. Не давая пройти, он схватил меня за запястья, выкручивая, причиняя боль.
— Придите в себя!
Мы боролись.
— Я видел документы на назначение, в совет директоров. Ты практически член королевской семьи. Он всё
Мне пришлось в деталях рассмотреть красное от ярости лицо и пытаться связать не связываемые слова.
— Ты сдохнешь! Поняла?! Сдохнешь.
43-1
– Кто? – Я оглянулась на дверь палаты, обдумывая, успею ли вскочить и добежать.
– Сын шейха, тупая сука! Ты будешь ползать по полу, просить отыметь. Умолять, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь из них вставил в тебя. Я сам буду тебя оперировать, поняла?! Тебя не дадут ему убить.
В ужасе я уставилась на него, решив, что лучше промолчать.
– В этом мире есть правила. Сильные правят слабыми. И он тебя выбирает, только пока хочет, – голос Мэдокса зловеще свистел, подрагивал от гнева. – Подбор операционной, выбор лучшей в мире команды, доступ к финансам быстро кончатся. Поняла? Как только он доберется до твоей щели.
Он одарил меня похотливой улыбкой, проводя пальцами между бедер. Я задергалась, осознав, что он, похоже, сумасшедший.
– А я и мертвую тебя трахну. Не брезгливый.
Резко выпрямившись и довольный запуганным выражением моего лица, он зашагал из палаты.
– Обожаю новых сучек!
В шоке я осталась лежать, пытаясь переварить происходящий за гранью понимания разговор. Затем кое-как поднялась на ноги и вышла следом, опасаясь его возвращения. Дошла до туалета. Руки тряслись, лицо опухло и покраснело от слез. Дожили, все приехали. Нужно звонить Марсу и увольняться. Больше ничего не оставалось делать.
По дороге назад у администраторской стойки меня ждали два детектива, одетых в гражданское. Они представились и предъявили документы.
Высокий и худой, черноволосый Оливье Мартинез, черты лица говорили о смеси в нем бразильской и французской крови. Он подпадал под влияние битлов, нося старомодные удлиненные бакенбарды и отросшие до плеч волосы. Второй, Джон Смит, выглядел как типичный невзрачного вида англичанин с тонкими чертами лица, светлыми волосами и водянистыми серыми глазами.
– Ваш муж обвиняется в убийстве Полины Мэдс и попытке убийства ее любовника.
– Что?!
– только и смогла выговорить я, с ужасом осознавая, что это вовсе не розыгрыш.
Сообщение звучало чудовищно. На секунду шум больницы стих, и я встала как вкопанная, хлопая глазами и пытаясь осознать новость.
Андрей – убийца? Любовника? Не мужа, не Мэдокса? А кто любовник? Вопросы удушали меня. С кем у Полинки мог быть роман?
– Пройдемте с нами. Мы объясним все на месте, - смягчился один из них, беря меня под руку.