Скандинавские саги
Шрифт:
– Такой герой всегда будет желанным гостем в моем доме, - радушно отвечал Гьюки.
– Я помню твоего отца, Сигурд, мы с ним всегда жили дружно. Входи, и пусть не скоро придет тот день, когда ты нас покинешь.
– Мы с братом больше всего уважаем храбрость, - сказал Гуннар.
– А Фафнира мог убить только храбрейший из смертных. Будь же нашим другом, сын Сигмунда.
– Послушай, Сигурд, - вдруг раздался голос Гутторна, который стоял за спинами братьев, - ты говоришь, что убил дракона. Так где же его сокровища, о которых я так много
– Вот они, - простодушно отвечал богатырь, показывая рукой на висевшие по обоим бокам Грани мешки.
Тусклые глаза Гутторна загорелись.
– Как, эти огромные мешки полны золота?
– воскликнул он.
– Тогда ты самый богатый человек на свете!
– Не беспокойся о них, Сигурд, - сказал Гьюки.
– Твои сокровища будут храниться вместе с моими все время, пока ты будешь у нас гостить. А теперь пройдем в замок. Там ты отдохнешь и поужинаешь.
– И расскажешь нам, как ты сражался с драконом, - добавил Гуннар, пропуская юношу вперед и следуя за ним.
С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз уговаривал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Кримхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.
– Послушай, - сказала она как-то раз своему мужу, - лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.
– Что ты, что ты!
– удивленно воскликнул старый Гьюки.
– Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где же это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.
– Зато Гудрун не спускает с него глаз, - возразила Кримхильд.
– Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.
Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце-богатыре, так неожиданно явившемся в их дом. Гудрун знала, что она хороша совой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.
"Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?" подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе с ним со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:
– А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?
– А я и так скоро женюсь, - засмеялся тот.
–
– Ах, так, - пробормотал разочарованный Гьюки.
– Ну что ж, желаю тебе счастья!
В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.
– Сигурд хочет жениться на Брунхильд?
– сказала она задумчиво.
– Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!
– Как же ты можешь женить его насильно?
– удивился Гьюки.
– Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, - промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.
Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.
Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.
Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.
– Наш враг многочислен, дети мои, - обратился он к ним.
– Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.
– Мы сейчас же выступаем, отец, - произнес Гуннар.
– И, если ты увидишь дружины варягов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.
– Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, - возразил Гутторн.
– Что будет с ними, если мы все погибнем?
Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.
– Поступай как знаешь!
– сказал он.
– Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.
– Ты прав, Гуннар, - усмехнулся Хогни, - такой богатырь в сражении будет только мешать другим.
И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.
– Тебе нужно уезжать, Сигурд, - обратился он к нему.
– Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.
Сигурд рассмеялся.
– Плохо ты обо мне думаешь!
– произнес он.
– Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!
Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.
– Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью глядя на Сигурда.
– Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.
– Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг.
– Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!