Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуринка двадцать девятая
Шрифт:
– Я – Ка... Ка... Ка... Катя!
– Ну здравствуй, Ка... Ка... Ка... Катя! А как твое рекло*?
– Шо?
– Ну, кличка.
– А-а-а! Огняночка!
– Ну, здравствуй, Ка... Ка... Ка... Катя Огняночка!
– Здравствуй, батюшка-царь! А тебя ка... как зовут, батюшка-царюшка?
– Горох!
– Хи-хи! А как твое рекло?
– Горох!
– Хи-хи! А по батюшке?
– И по батюшке, и по матушке, всё едино – Горох и Горох, однозначно! Понимаешь?
– Понима-а-аю! Хи-хи!
– Вот и молодчина!
–
– Шо тебе не ясно?
– Как к тебе обращаться!
– Обращайся ко мне: мое величество! Поняла?
– М-м-м-м...
– Отвечай: поняла али нет?
– Поняла, мое величество!
– Да не мое, а твое!
– Ты же сам сказал, что мое!
– Я сказал?
– Да!
– Забудь про мое! Говори: твое! Поняла?
– М-м-м-м...
– Отвечай: поняла али нет?
– Поняла, твое... мое... твое... мое... твое... мое... – твою ма!... – одним словом, величество!
– Не-е-ет, одним словом называть меня не надо: знаю я эвто слово! Вон оно, на кажном патрете передневика-болярина нака... ка... карябано!
– Как же тогды тебя называть? Ну, придумай що-нибудь!
– Я никогды ничегды не придумываю! Для энтого у меня есть думные, понимаешь, боляре! Мудрые, воображаешь, старики! И все, как один, – передневики! Они именуются так потому, що круглосуточно толкутся в передней, откуда их (далеко не всех) пускают дальше. Вон они все, на патретах изображены, воображалы!
– Так вели им тогды що-нибудь придумать! Поднапрячь воображение!
– Хорощо! Авось в самом деле що-нибудь обдуманное, а не надуманное придумают! Эй, боляре! Передневики!
– Шо? Чьто? Що? – вразнобой закришали, закричали, закрищали, понимаешь, боляре и подтянули надраги.
– Шо, шо! Чьто, чьто! Що, що! – с недовольством изрек царь Горох. – А ну, быстренько що-нибудь там обдуманное, а не надуманное придумайте на заданную тему! Авось шо-нибудь да придумаете! Тольки поднапрягите воображение, воображалы!
– Хорошо! Хорочё! Хорощо! – вразнобой закришали, закричали, закрищали, понимаешь, боляре. – Уж мы, понимаешь, поднапряжём воображение-то! Авось шо-нибудь, чьто-нибудь, що-нибудь обдуманное, а не надуманное и придумаем, воображаешь!
– Швидче! – прикрикнул на сих воображал царь и шепнул Кате: – Ух, как они мне надоели, думники проклятые! Уж больно медленно думают, думаки, естли на них хорошенько не поднажать! М-да-а-а, с ними совершенно невозможно уповать на русский авось!
– А вот надовно так: евонное величество! Нет, не так! Не евонное величество! Нет, надобедь эдак: евойное величество! Нет, не эдак! Не евойное величество! – громко загомонили, забалабонили, заглаголили вразнобой, воображаешь, боляре.
– Совершенно с вами со всеми согласен! Во всём! – с пафосом возопиял самый уважаемый и самый авторитетный болярин. – Авось и вы все согласны со мной во всём!
– Энто
А боляре тем временем раздухарились и загомонили еще громче:
– У-у-у! Ты глаголишь, не евонное? Ну так разобью тебе морду и рыло да скажу, що так и было! Авось поверишь!
– Да, я глаголю: нет, не евонное! И давай разверстаемся: бери мою голову, да подай свою! Авось не ошибемся!
– Бей своих! – восторженно рявкнул думный болярин в пенсне. – Авось чужие, воображаешь, будут бояться!
– Ни в коем случае! – возмущенно рявкнул думный болярин в очках и восторженно добавил: – Бей свойских! Токмо по по очкам не бей, понимаешь, загвоздишь память! Авось не ошибешься!
– А куды ж толды* бить-то? – возмущенно забалабонили все кругом.
– Бей по пенсне, однозначно! – восторженно рявкнул очкарик. – Авось не промахнешься!
– А-а-а! – с облегчением забалабонили кругом все, кроме одного – в пенсне.
– Совершенно с вами со всеми согласен! Во всём! Однозначно, понимаешь! – с пафосом промолвил самый уважаемый и самый авторитетный болярин. – Авось и вы все согласны со мной во всём!
Но тутоцка неожиданно вмешался царь-батюшка: взял да и громко гаркнул на толпу:
– Эйхма, боляре! Эйх, вы!
– Шо? Чьто? Що? – вразнобой заглаголили, забалабонили, загомонили, понимаешь, боляре.
– Шо, шо! Чьто, чьто! Що, що! – с недовольством изрек царь Горох. – А ну, быстренько мне придумайте то, чьто велено! Сроку даю – минуту. Авось уложитесь!
– Хорошо! Хорочё! Хорощо! – вразнобой забалабонили, заглаголили, загомонили, понимаешь, боляре и подтянули гачи*. – Авось и уложимся!
– Совершенно с вами со всеми согласен! Во всём! – крякнув, возвестил с пафосом самый уважаемый и самый авторитетный болярин. – Авось и вы все согласны со мной во всём!
– Время пошло – считаю до ста, авось не ошибусь! Один, два, три! Швидче! – прикрикнул на боляр царь и шепнул Кате: – Ух, как они мне надоели, думники проклятые: уж больно медленно думают, естли на них хорошенько не поднажать! Четыре, семь, десять, одиннадцать!
Боляре пошушукались, пощущукались, почучукались и при счете девяносто одиннадцать вытолкнули из толпы двых: одного, кто был среди них единственный в пенсне, и второго, кто был среди них единичный в очках.
Тип в пенсне нагло заявил:
– Покорнейше просим дополнительную мину...
– Ни в коем случае! – беспардонно перебил очкарик пенснеонера. – Покорнейше просим дополнительные шестьдесят секу...
– Ни в коем случае! – перебил очкарика пенснеонер. – Покорнейше просим, как я уже сказал, дополнительную минуту! Авось получим!