Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи
Шрифт:
— Слушай внимательно, — сказал тогда Хала-аниани. — Я скажу тебе, когда увижу свою волну.
И Лаиэ-и-ка-ваи стала ждать, когда Хала-аниани вновь заговорит.
Они плыли и плыли, пока Хала-аниани не решил, что где-то рядом должна быть его волна, тогда он сказал Лаиэ-и-ка-ваи:
— Оглянись на берег.
— Берега нет, — ответила Лаиэ-и-ка-ваи. — Я вижу только Куму-кахи!
— Вот наша волна, — сказал Хала-аниани. — Теперь слушай, что я тебе скажу. Первую волну ты должна отпустить, и вторую тоже, но третью не отпускай. Она разобьется, расколется на множество волн, но ты должна удержаться на доске. Если
Хала-аниани сказал так и именем сестры стал молить бога о помощи, как велела ему Малио. Но тут поднялась первая волна и он сказал: «Амама». Вновь поднялась волна, это была вторая волна, и следом за ней третья.
Тогда Хала-аниани крикнул Лаиэ-и-ка-ваи:
— Плывем!
Лаиэ-и-ка-ваи, не мешкая, легла на доску и с помощью Хала-аниани поплыла к берегу.
Высоко над ней раскололась волна. Лаиэ-и-ка-ваи оглянулась, но не увидела Хала-аниани. Еще раз оглянулась Лаиэ-и-ка-ваи и увидела, что Хала-аниани с великой ловкостью удерживается на самом гребне волны. Тут Лаиэ-и-ка-ваи почувствовала любовь к Хала-аниани.
Вака видела, как ее внучка возвратилась на берег, но она думала, что Лаиэ-и-ка-ваи возвратилась на берег с Ке-калукалу-о-кевой.
Малио, сестра Хала-аниани, умела творить много чудес, потому что у нее была великая мана, и в главах двадцать второй и двадцать третьей мы расскажем, какие чудеса были ей по силам.
Глава двадцать вторая
Лаиэ-и-ка-ваи плыла к берегу с Хала-аниани, но мана Ваки оказалась слабее маны Малио, и Вака не знала, что случилось с ее внучкой.
Лаиэ-и-ка-ваи вышла на берег, и Вака, накрыв землю туманом, послала к ней птиц. Когда туман рассеялся, на берегу лежали одни доски, а Лаиэ-и-ка-ваи с Хала-аниани были уже в Пали-ули. Там, в своем доме принцесса стала женою Хала-аниани.
Прошла ночь, и наступил день. В полдень Ваку одолели сомнения, потому что, отправляя Лаиэ-и-ка-ваи к Ке-калукалу-о-кеве, она ей сказала:
— Сегодня ты встретишься с Ке-калукалу-о-кевой и с ним возвратишься в Пали-ули, но после того, как вы соединитесь в твоем доме, не мешкай, приходи ко мне. Я позабочусь о тебе, пока твое тело опять не станет чистым.
Так требовал обычай.
Вака не знала, что случилось, поэтому в полдень, на другой день после того, как Лаиэ-и-ка-ваи вернулась в Пали-ули, она пошла к внучке.
Лаиэ-и-ка-ваи и Хала-аниани спали глубоким сном, будто ночь для них стала днем, а день — ночью.
Вака взглянула на спящую Лаиэ-и-ка-ваи и увидела рядом с ней мужчину, в котором не признала Ке-калукалу-о-кеву, выбранного ею в мужья внучке.
Тогда она разбудила Лаиэ-и-ка-ваи и спросила ее:
— Кто этот мужчина?
— Кто же, как не Ке-калукалу-о-кева? — ответила Лаиэ-и-ка-ваи.
— Это не Ке-калукалу-о-кева! — в гневе закричала Вака. — Это Хала-аниани, брат Малио. Клянусь никогда больше не видеть тебя отныне и до самой моей смерти, потому что ты ослушалась меня. Я думала, что уберегу тебя от людей, пока ты не сможешь заботиться обо мне, а теперь оставайся со своим мужем и блюди свою красоту, ибо отныне нет у тебя маны. Ищи силу и заступничество у мужа,
Вака начала строить другой дом, и благодаря ее мане дом вскоре был готов.
Когда Вака построила дом, она отправилась к Ке-калукалу-о-кеве, потому что ее сердце болело от любви к нему.
Вака пришла к Ке-калукалу-о-кеве, обвила руками его ноги и с печалью в голосе сказала:
— Велика моя скорбь и велика моя любовь к тебе, о вождь. Желала я, чтобы ты стал мужем Лаиэ-и-ка-ваи и позаботился о моих костях. Я думала, что Лаиэ-и-ка-ваи послушная девушка. Так нет же! На ее ложе спал Хала-аниани, но не он должен был стать ее мужем. Теперь я прошу тебя, дай мне каноэ и гребцов, и я возвращусь к тебе с приемной дочерью Капу-каи-хаоа — Лаиэ-лохелохе, которая во всем подобна Лаиэ-и-ка-ваи, потому что они близнецы.
Ке-калукалу-о-кева дал Ваке двойное каноэ, и гребцов, и все, что могло понадобиться ей в пути.
Однако прежде чем отправиться за Лаиэ-лохелохе, Вака так наказала Ке-калукалу-о-кеве:
— Трижды десять дней и еще три дня не будет меня. А потом смотри, если подымется над океаном туман, знай, я плыву обратно с твоей женой, и ты должен два дня жить в чистоте.
Сказав так, Вака отправилась на остров Оаху. Каноэ пристало к берегу в Хоно-улиули, и над Вахи-авой Вака увидела радугу.
Перед отъездом она не забыла взять с собой поросенка, чтобы принести его в жертву в присутствии жреца, который заботился о Лаиэ-лохелохе.
Вака пошла в горы, добралась до Ку-кани-локо, приблизилась к тому месту, где Капу-каи-хаоа прятал Лаиэ-лохелохе, и, представ перед жрецом с жертвенным поросенком в руках, сказала слова молитвы. Кончив молиться, она произнесла «Амама» и отпустила поросенка.
— Зачем ты принесла мне поросенка? — спросил жрец. — Что тебе надо?
— Моя приемная дочь провинилась передо мной, она плохая девушка, — сказала Вака. — Я хотела, чтобы она стала женой верховного вождя Кауаи Ке-калукалу-о-кевы, а она ослушалась меня и взяла в мужья Хала-аниани. Вот я и пришла к тебе, чтобы ты отпустил со мной Лаиэ-лохелохе. Пусть она станет женой вождя острова Кауаи, женой Ке-калукалу-о-кевы. Он будет заботиться о нас с тобой и беречь наши кости до самой смерти. Когда Ке-калукалу-о-кева станет нашим родичем, моя приемная дочь Лаиэ-и-ка-ваи поймет, как тяжко она провинилась передо мной.
— Мне нравится твой поросенок, — оказал Капу-каи-хаоа, — и я отпущу с тобой мою приемную дочь, а ты позаботься о ней. Когда же дойдет до меня весть о твоем благополучии, я найду тебя.
Капу-каи-хаоа и Вака пришли на запретное место, где пряталась Лаиэ-лохелохе. Вака осталась ждать, а жрец пошел дальше и вскоре возвратился с Лаиэ-лохелохе. Вака почтительно преклонила перед ней колени.
В тот день, когда Лаиэ-лохелохе ступила на борт каноэ, жрец взял из потайного места пуповину Лаиэ-лохелохе [52] и надел ее на шею как ожерелье. Он не печалился о Лаиэ-лохелохе, а радовался удаче, выпавшей на ее долю.
52
Пуповина знатных гавайцев тщательно сохранялась в священных тайниках.