Скопа Московская
Шрифт:
— Не подведу, ваше величество, — ударил себя кулаком в грудь Жолкевский.
Он слишком хорошо понимал, но больше ему никто шанса не даст. Что бы ни говорил в королевское ухо Балабан, в случае неудачи Жолкевский лишится гетманской булавы.
[1] Кварцяное войско (пол. Wojsko kwarciane) — регулярная армия Речи Посполитой, создавалась взамен нерегулярного посполитого рушения и обороны поточной с 1562—1563 по 1567 годы и просуществовала до 1652 года. В ноябре 1562 года в Петрикове сейм утвердил предложение Сигизмунда II Августа относительно военной реформы. Из-за нерегулярных выплат
[2] Польского орла (лат.)
* * *
Шеин был мрачен, и на переговоры с ляхами идти не желал. Он сидел в избе, уткнувшись взглядом в кружку с квасом, и молчал. Весьма красноречиво молчал, надо сказать.
— Обманут тебя ляхи, Михайло, — уверенно проговорил он наконец. — Проведут как православного.
Не думал, что у этой поговорки настолько древние корни, хотя почему бы и нет.
— Сам король их езуитский выкормыш, — продолжал Шеин, — да и остальные не хужей его будут в этом деле.
— Считаешь, армию он не уведёт? — спросил я у воеводы.
— Разве для вида только, — уверенно заявил тот, — а после двинет её дальше. В обход Смоленска.
— Потому-то много сил тебе оставить не смогу, — сказал я. — Обозы с продовольствием будут поступать регулярно. Царь меня в этом заверил. Кормить он Смоленск готов.
— А людей слать не готов, выходит, — снова уткнулся взглядом в кружку Шеин.
— Ты знаешь что делать, Михаил Борисович, — ответил я. — По окрестностям много народу разбежалось от ляхов. Поместья дворянам те пожгли, землю пограбили. Пропитаться сейчас только у тебя в Смоленске и можно будет. Скликай народ на службу — пойдут.
— Пойдут, — кивнул Шеин, — сперва за хлеб, а после им платить надо будет, как отъедятся.
А вот с этим у царственного дядюшки моего было туго. Очень туго. Наёмники со шведами, получив большую долю добычи, захваченной в осадных станах, согласились воевать дальше без жалования. Однако Делагарди уже напоминал мне о том, что этого надолго не хватит, и царю Василию пора бы начать выполнять обещания. Особенно по части передачи земель.
— Выкинем ляхов да калужцев, — отделался я полуправдой, — тогда и сможет царь собрать денег.
Хотел бы сказать на всё, да только так уж откровенно лгать Шеину не стал. Он всё равно не поверит.
— Ляхи-то могут и на Калугу отсюда двинуть, — переменил тему воевода. — Уйдут сперва на Ельню, там уже Литва теперь, а оттуда через разрушенный Юхнов к самой Калуге. У тамошнего вора сам знаешь ляхи тоже в большой чести.
— Считаешь, Михаил Борисович, они соединиться с калужским вором захотят? — удивился я. — На престол московский его посадить?
— Может и так, — пожал широкими плечами Шеин, — а может удавят того вора, а сами на Москву пойдут. Жигимонту теперь Смоленска не видать, так он
— Здесь, значит, зубы обломал, — усмехнулся я, — а пасть всё равно разевает.
— Кабы я на Москве воеводой стоят, так не опасался бы, — перегнулся ко мне через стол Шеин. Мы были одни в воеводской избе, и вряд ли кто мог нас подслушать, но всё равно он понизил голос. — К Жигимонту сюда, под Смоленск, ездили из Москвы посланники, говорят, предлагали вместо царя Василия на престол посадить королевича Владислава, Жигимонтова сына. Так что ежели король на Москву пойдёт, она не простоит так же долго, как Смоленск, крамолы и измены внутри стен её слишком много.
В этом я был уверен не меньше Шеина. Помогала и память прежнего Скопина, к которой в последнее время обращался всё реже, но нет-нет да и выскакивало оттуда что-нибудь. Да и общие знания по истории родной страны тоже. Не так уж плохо учился я в школе, чтобы не помнить историю с призванием на престол королевича Владислава, как и Семибоярщину, которую часто любили поминать в девяностые, правда изменив на Семибанкирщину.
— Потому и говорил я тебе, Миша, — мрачно произнёс Шеин, — нельзя нам с ляхами договариваться. Бить их надо!
— Здесь не побьём, — в тон ему ответил я. — Нечем мне на них наступать, только выйдем из-за стен, гусары налетят и сам знаешь что будет. А рассчитывать на то, что у Жигимонта деньги кончатся, нечего. Кто ж знает, когда они кончатся? Мне тоже платить надо — и свеям, и немцам, что теперь учат солдат нового строя. Пока они готовы воевать за ту долю, что получили с осадных станов, но надолго их не хватит. А как взбунтуются, так запросто могут и к ляхам перейти. Свейский генерал Делагарди мне прямо говорит, что ждёт письма от короля, где ему будет велено идти силой забирать царём Василием обещанные земли, да и ещё сверх того, что он взять сможет.
— Упавшего растопчи, — одним махом допив квас, выдал Шеин, — так это у них принято. Зря со свеями связались, враги они нам, такие же как и ляхи.
— Крымцы тоже враги, — пожал плечами я, — а под Серпуховом сидят сейчас по приглашению царскому. Жизнь штука такая. Сегодня дружим против одних, завтра против других, а на третий раз они вместе против нас. Политика одним словом.
— И что делать будешь, как замиришься с Жигимонтом? — спросил у меня напоследок Шеин.
— На Москву двинусь скорым маршем со всем войском, — ответил я. — Сам себе сеущиком буду.
— Верно мыслишь, Миша, — одобрил Шеин. — Ежели что сумеешь перехватить ляхов, как они от Калуги полезут.
— А полезут ли? — усомнился я.
— Ежели промеж себя сговорятся, то полезут, — уверенно заявил Шеин. — Жигимонту большая победа нужна, чтоб от нашей армии ничего не осталось, как после Болхова. Вот тогда-то, прости уж, Миша, но полетит царь Василий с трона. Но и нам та победа потребна, потому что без большой битвы ляхи не уберутся к себе. Надобно тебе их разбить наголову.
— Сказать легко, Михаил Борисыч, — усмехнулся я. — При Клушине их меньше нашего было, да едва отбились. А тут ежели к ним из Калуги Сапега придёт, да ещё они с казаками Заруцкого сговорятся, нам совсем тяжко придётся.