Скорлупа

Брянцев Владимир

– Я водитель БТР, товарищ капитан, - неожиданно для самого себя выпалил Вадим.
– Прошел доподготовку и марш на БТР-60ПБ, имею третий класс, - скороговоркой произнес он, как будто, боясь, что его не дослушают или не найдет сил досказать то, на что решился.
– ВОЗЬМИТЕ МНЯ.

Что это было? Как он смог решиться на это - попросить? Решиться в одну секунду! Он слышал разговор офицеров, а в голове была только мысль о том, как холодеют ноги в промокших сапогах. Даже невольно подслушанная практически секретная информация никак не тронула его, было только раздражение от ожидания на холоде, которое и то лишь слегка будоражило

тину смертельной усталости и безразличия. Безразличие, переходящее в пофигизм, - это была та тоненькая защитная оболочка, за которую Вадим пробовал спрятать истерзанную душу, защитить и сохранить самого себя того, который неделю назад ступил на посадочную полосу аэродрома Термез.

В хозроте их с Валентином избили в первый же вечер. Сержант Круглик, когда они представились, первым делом приказал вывернуть вещмешки. Перед отъездом Вадим с Валентином истратили последние немецкие деньги в госпитальном магазинчике, накупив фломастеров, жвачек, переводных картинок и всякой мелочи.

– А не жирно ли живете, салаги?
– заблестели маленькие поросячьи глазки Круглика.

Подошли еще двое "дедов", развернули жвачки, зачавкали: "Европа, ****ь!"

Начали рассовывать добычу по карманам. Вадим схватил за руку одного и сразу получил кулаком в лицо. Другой тут же ударил сзади под колено. Вадим осел на пол. Добавили сапогом в бок. Свалился и скрутился калачиком, ожидая ударов. Не били.

"Ремень кожаный?
– ткнул сапогом Круглик.
– Снимай". Вадим поднялся, расстегнул ремень, протянул. Круглик бросил ему свой в трещинах - в Союзе выдавали брезентовые. Все это происходило как-то обыденно, без истерических выкриков. Только Обиходу, уже забрав все, один рявкнул в лицо: "Что зенки вылупил, зема?! Чем-то недовольный?!" И ударил кулаком в живот. Обиход устоял, полусогнувшись.

Утром Вадим обнаружил еще и пропажу шинели. Каптер выдал ему грязный бушлат без хлястика. В этом обличии и стоял рядовой Бут перед капитаном Самохиным. Стоял и его трясло от удивления, как это он смог пробить скорлупу безразличия, уже понемногу трансформирующуюся в безвольность, и произнести то, чего минуту назад и в мыслях не было.

– Покажи военный билет и права, - сказал Самохин, всматриваясь в осунувшееся лицо Вадима с синяком под глазом.
– Били уже здесь?

Вадим трясущимися руками расстегнул бушлат, китель и достал документы, не отвечая на вопрос. Капитан Самохин полистал страницы, остановился на фотографии Люды:

– Ждет?

– Так точно, товарищ капитан, ждет. Только вот адреса у меня сейчас нет, некуда писать.
– Глаза Вадима повлажнели, и он опустил взгляд.

– Побудь здесь.
– Капитан потянул ручку двери.

Сколько простоял, не осознал Вадим. Он был в какой-то прострации. Била нервная дрожь, а, может, и от холода, да единственная мысль: "Только бы не заболеть".

– Вот что, Длужанский, - вдруг дошло до сознания Вадима, - берешь этого бойца, дуете в хозроту, забираете там его манатки и - к нам в подразделение. Это водитель на 49-ю машину.
– Возле КУНГа капитан Самохин отдавал распоряжение длинному худому старшине с водительскими эмблемами на красных петлицах коротенькой, по колено, шинели. Повернулся к Вадиму:

– Все понял, Бут? Документы останутся у меня, а ты - в распоряжение

старшины. И чтобы завтра написал письма домой, только без лишнего, ну, ты понимаешь. Длужанский, дашь ему наш адрес. Да, захватите термосы в столовую!
– И капитан Самохин, командир роты БТР сопровождения, нырнул в хмельную атмосферу застолья с ощущением исполненного долга.

События развивались настолько стремительно, что Вадиму Буту оставалось лишь превратиться в безмолвную машину, выполняющую команды. Ни раздумывать, ни анализировать, поддаваться сомнениям, не было ни времени, ни сил. "Все, что не делается, - к лучшему". Эта, уже даже банальная, истина давала какое-то ощущение тверди в бурлящем потоке перемен. Не переставал он удивляться только, где в тот зябкий вечер нашел силы ПОПРОСИТЬ. Вадим не знал, куда уведет его это ответвление на развилке Судьбы, у него не было привычной успокоенности от принятого решения, а было ощущение, что это "ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ" произнес не он. А если бы не произнес? Прощальный тускнеющий взгляд Валентина Обихода навсегда останется в памяти Бута, как возможная альтернатива этой его детской просьбе: "ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ".

Он увидел Обихода на посудомойке, куда занес пустые термосы. Длужанский тем временем объяснил Круглику ситуацию. Поросячьи глазки того забегали удивленно. Стал звонить куда-то, и у Вадима и Валентином было несколько минут.

– Меня забирают водителем на БТР, Валик!
– Радость от неожиданной перемены уже пробила оболочку пофигизма, но вдруг появилось ощущение какой-то вины перед тем, с кем делил переживания последних недель.

– Как? А я?
– В глазах Валентина Обихода тина безнадеги затянула проблеск радостного удивления.

Это все, что успели они сказать друг другу. Этот взгляд друга и ощущение собственной вины так и понесет Вадим Бут по жизни.

– Бут! А ну бегом марш отсюда!
– Визжание сержанта Круглика вернуло жестокую реальность.- А ты, Обиход, нырнул в мойку! Что, все перемыл? Чистота везде? Сдохнешь у меня здесь, гнида!

Вадим Бут и Валентин Обиход так больше и не увиделись. Два нормальных советских парня, в силу разных причин и случайностей отторгнутые армией. А, может, это они ее отторгли - армию эту? Отторгли ее настоящую - такую непохожую на ту, что в телевизионной программе "Служу Советскому Союзу". Много потом будет размышлять об этом рядовой запаса Вадим Бут.

Уже на другой день в частях и подразделениях был зачитан приказ об "оказании интернациональной помощи" Афганистану "по просьбе" и т.д., и на рассвете следующего дня первая колонна бронетехники 40-й армии втянулась на понтонный мост через Амударью. Колесный бронетранспортер с номером 049 вел бывший пограничник, а ныне водитель отдельной роты сопровождения 240-го саперного батальона, рядовой Бут.

Накануне, после объявления приказа, весь день прошел в погрузке снаряжения и боеприпасов, проверке готовности техники и инструктажах. Машина с номером 049, видно, была на консервации, так как пробега практически не имела и выглядела, как только что из завода. БТРы сопровождения, шедшие без стрелков, была дана команда загрузить минами, чего катить порожняком. Вот на этом трехкилометровом отрезке до склада боеприпасов капитан Самохин и проверил водительские навыки рядового Бута. Остался вполне доволен.