Скорлупа
Шрифт:
Дорога пошла серпантином с небольшим подъемом. "КамАЗ", выбросив кольцо синего дыма с выхлопной трубы, зачадил на пониженной передаче, пробуксовывая на наледи.
– Сейчас станет, товарищ капитан!
– отчаянно воскликнул Вадим.
– Станет, - не тронется!
– Давай на пониженную и подпирай его помаленьку!
– резко скомандовал Самохин и высунулся из люка.
– Давай, Бут, не дрейфь! "С чем этот "мазутник"? Только бы не с бензином", - подумал.
Острый нос БТРа ткнул в зад "наливника", смяв оболочку емкости. "КамАЗ", дымя буксующими
– Молодец, Бут! Только в следующий раз постарайся мягче, а то проткнем цистерну, - улыбнулся капитан.
Впереди открывалась дивная панорама гор с забеленными снегом вершинами, кое-где окутанными облаками. Колонна растянулась. Голова ее иногда показывалась на отрезках серпантина - маленькие ползущие коробочки на фоне циклопических гор. Вадим подумал: "Классно тем двоим в "КамАЗе". Обзор какой, не то, что здесь". В небольшое смотровое окно БТРа не было видно Вадиму, от какой пропасти слева отделяли его невысокие нагромождения камней, да кое-где дорожные столбики. Только плясали утомляюще перед глазами номерные знаки "наливника": "01-43 КН".
Вскоре колонна по команде остановилась, прижавшись к отвесной скале. Слева, обдав соляровым смогом, пролязгали гусеницами БМП и зенитная установка "Шилка", направляясь в голову колонны.
– Давай, осмотри машину, отлей и перекуси. Стоим не более получаса, - бросил вдруг потемневший лицом капитан Самохин, оторвавшись от рации.
– И двигатели не глушить, ясно?
– Так точно, товарищ капитан!
Вадим спрыгнул с брони и принялся осматривать колеса.
– А ну как ты тут мне дал под зад?
– вдруг услышал голос.
Парень лет тридцати в бушлате без погон и широченных галифе рассматривал вмятину на цистерне:
– Нормально. Так и продолжай. Ну, привет, зема! Откуда родом?
– С Украины, с Киевской области.
– Вадим пожал протянутую руку.
– О, почти земляки! Я - с Белгорода, до Украины совсем рядом. Закуривай.
От кабины "КамАЗа" донеслось:
– Семен! Сейчас двинем и пожрать не успеем! Давай иди!
– Ладно, увидимся, братан.
Семен побежал к кабине, а Вадим посмотрел на сигарету. "Прима. Краснодар". Не понял, зачем взял, он ведь не курил. Засунул сигарету за ухо шапки и повернулся посмотреть, не повредило ли при толчке щиток волноотражателя. Щиток был цел, только на носу БТРа следы краски с "наливника" и еще... размазанное бордовое пятно с потеками к днищу. След от того солдатика, что, как дома на скамеечке в палисаднике, сидел тогда на носу машины и болтал, как в детстве, ногами.
– Чего там застыл, Бут? Открывай сухой паек и лопай, скоро тронемся.
– Капитан сосредоточенно отмечал что-то карандашом на карте.
– С машиной все нормально?
– Так точно, - хрипло ответил побледневший Вадим.
Он опустился в люк и достал банку тушенки. Вынул штык-нож, воткнул жало в податливую жесть и открыл банку. Розовые кусочки в желе с крупинками жира. Вадим выпрыгнул из
"Укачало немного, товарищ капитан, - оправдывался, вытирая бледное лицо жестким снегом, - сейчас пройдет". Съел кусок галеты, запил водой. Отпустило.
Стояли, почему-то, долго, Вадим даже вздремнул. Сквозь броню и шлемофон было не слышно, как где-то впереди колонны периодически тягуче шелестело ранее не слышанной какофонией. Это "Шилка" накрывала предполагаемые точки, откуда стреляли. Еле ощутимая вибрация от работающих двигателей убаюкивала, и Вадиму даже наснилось что-то, и вроде бы даже хорошее. Жаль, не запомнил.
Толчок в плечо вернул в действительность:
– Все, Бут! Теперь поехали. Давай вперед.
"Наливник", мигнув сигналом левого поворота, покачнулся и медленно отодвинулся от скалы, как бы нехотя, в раздумье, - стоит ли? Так было здесь уютно, век бы не уезжал.
А его уже ждали. Бородатый человек в широких шароварах и длинном стеганном халате, опоясанном патронташами, привычно положил задубелые руки на рукоятки советского пулемета ДШК и взял в паутину прицела выступ серпантина, из-за которого должна была появиться вожделенная цель. Он ее долго ждал.
Мурлыкающая компактная японская рация не давала команды открыть огонь, даже когда колонна остановилась, и целей было множество - выбирай любую. Бородач видел, как "Шилка" измельчила в прах место на скалах, откуда подбили советский джип, предполагая, что командирский. Выжили ли стрелявшие, бородач не знал. Колонна стояла, а приказа открыть огонь не было.
Но вот рация пискнула, наконец, и пулеметчику обозначили цель: цистерна с горючим. При поражении не должна сойти в ущелье - приказ. Он понял. Нужна огненная затычка. Пусть уползает голова колонны-змеи, но хвост будет отрублен. Дальнейшая задача для его крупнокалиберного пулемета - не подпустить возможную помощь, возвратившуюся от головы колонны. А хвост гадины будут кромсать другие.
Пулеметчик пока не видел свою цель, но рация дала готовность 5 минут. Из-за выступа появлялись крытые грузовики и уходили, разгоняясь. Водители в тепле жестяных кабин не ведали, блаженные, что спасены в этот раз.
Когда корректировщик по рации начал десятисекундный отсчет, руки бородача, казалось, срослись с рукоятками ДШК. Он чувствовал лишь свои большие пальцы, которые должны были втиснуть гашетку спуска, когда прозвучит команда "огонь". Она прозвучала, а пулеметчик еще не видел цель. Но дрожащие от напряжения и нетерпения пальцы вдавили гашетку, и первые пули высекли град щебня со скалы перед самой кабиной "КамАЗа". От неожиданности водитель рванул руль вправо под спасительный щит скального выступа, вдавив изо всей силы педаль тормоза. Но скорость была слишком высока. Правую сторону кабины смяло, вжав прапорщика в спальное место, и тягач отбросило к пропасти. Но оборванные трубопроводы обезвоздушили систему, и страшная мощь пружин энергоаккумуляторов разжала и заклинила тормозные колодки автопоезда, не дав ему слететь в пропасть.