Сквозь тьму
Шрифт:
Он смутно припоминал, что принимал пурпурную жидкость еще несколько раз.Затем, вместо этого, медсестра дала ему более жидкую желтую жидкость, которая была не такой уж мерзкой на вкус. Часть боли вернулась, хотя без резкого края в ней не было бы желтого вещества. Часть его разума тоже вернулась.
Он не заметил, как гроссмейстер Пиньеро вошел в его комнату, но узнал его, осознав, что он там. “Как у тебя сегодня дела?” Пиньер переспросил, на его морщинистом, умном лице отразилось беспокойство.
“Здесь”, -
“Я верю в это”, - сказал Пиньеро. “Однако они сказали мне, что им больше не придется делать тебе по-настоящему сложный ремонт. Теперь ты действительно идешь на поправку”.
“Они говорят тебе это, не так ли?” Фернао подумал еще немного, медленно. “Они не потрудились сказать мне. Конечно, еще не так давно я бы не имел особого представления о том, о чем они говорили, в любом случае ”.
“Что ж, я рад, что ты снова с нами, и тебе не так уж плохо”, - сказал Пиньеро, что только доказывало, что он не прошел через то, что пришлось пройти Фернао. Приятный наркотик притупил гнев Фернао, как он притупил гнев его отца. Гроссмейстер продолжал: “Этот армейский полковник и я недавно кое-что сказали друг другу”.
“А ты?” Это заинтересовало Фернао, независимо от того, был ли он накачан наркотиками. “Какого рода вещи?”
“О, то-то и то-то”. Пиньеро иногда наслаждался тем, что с ним трудно. Кто был тем куусаманским магом, который действовал еще хуже? Ильмаринен, так его звали. Раскопки подарили Фернао краткий миг триумфа.
“Например?” спросил он. Он знал, что с наркотиком у него было больше терпения, чем было бы без него.
“Например? Бизнес, в который играют куусаманцы. Ты понимаешь, что я имею в виду. Это достаточно интересный "например" для тебя?” Пиньер погрозил пальцем Фернао. “Теперь я знаю об этом больше, чем когда тоже посылал тебя на восток, в Илихарму”.
“А ты?” Фернао также знал, что ему следовало быть более возбужденным, но наркотик не позволял ему. “Что ты знаешь?”
“Я знаю, что ты был прав”. Пиньеро снял шляпу и церемонно поклонился Фернао. “Куусаманцы действительно наткнулись на что-то интересное. Большего я не скажу, не там, где у стен есть уши”.
Если бы Фернао все еще принимал фиолетовый дистиллят, он мог бы увидеть или вообразить, что видит, уши, растущие из стен. С фиолетовым веществом это даже не удивило бы его. Теперь его ум работал достаточно хорошо, чтобы распознать фигуру речи. Прогресс, подумал он. “Они говорят больше, чем были?” он спросил.
“Так и есть”. Гроссмейстер кивнул. “Во-первых, теперь мы союзники.
“Звучит разумно”, - согласился Фернао - но тогда Пиньеро не был ничем (за исключением, возможно, коварства), если не был разумным. После еще немного медленного раздумья маг добавил: “Когда они, наконец, выпустят меня отсюда, я хочу поработать над этим. Я уже сказал Пейшото об этом”. Он коснулся одного из шрамов - теперь шрамов, а не заживающих струпьев или открытых ран - на руке, которую он не сломал. “И я заслужил это право”.
“Так и есть, парень; так и есть. Более того, ты знаешь, куда они улетели, и это поможет тебе оторваться от земли”.
“Есть надежда”, - сказал Фернао. “После столь долгого общения с Людьми Льда я не уверен, знаю ли я что-нибудь еще”.
“У тебя все получится”, - сказал ему Пиньеро. “У тебя все должно получиться. Ты нужен Королевству”. Как и Пейшото раньше, он помахал рукой и ушел. Он мог уйти.Даже несмотря на то, что желтый дистиллят притуплял его чувства, Фернао знал, как он этому завидовал.
Три дня спустя санитары поставили его на ноги впервые с тех пор, как он приехал в Сетубал. Они дали ему костыли. Попасть одному под руку, все еще закованную в гипс, было нелегко, но он справился. К тому времени он выпил половину дозы желтого наркотика, так что все болело. Он чувствовал себя старым человеком. Но он стоял на ногах и сумел сделать несколько шатких шагов, не упав лицом вниз. Ему пришлось попросить санитаров помочь развернуть его к кровати. Он и туда вернулся. Прогресс, снова подумал он.
Они отучили его даже от половинной дозы через пару дней после этого, и это было ... не так уж плохо. Он обнаружил, что ему хочется наркотиков, что встревожило и смутило его. Когда он заснул, несмотря на боль, которая не проходила, он почувствовал еще один небольшой прилив триумфа.
Иметь ясную голову было само по себе удовольствием. Он всегда хорошо думал и не упускал тумана, который жидкости одного цвета и другого окутывали его разум. Когда Пиньеро снова пришел навестить его, гроссмейстер кивнул чем-то вроде одобрения. “Ты начинаешь больше походить на себя”, - сказал он.
“Я надеюсь на это”, - ответил Фернао. “Прошло какое-то время. Я рад, что ничего не знаю о времени в ящике”.
Пиньеро сунул ему какие-то бумаги. “Тебе пора вернуться в игру”, - сказал он. “Прочти это. Ничего не говори. Просто прочти их. Они из Куусамо”.
Фернао читал. К тому времени, как он одолел половину первого листа, ему пришлось притормозить, потому что каждую вторую строчку он смотрел на Пиньеро. Наконец, несмотря на предписание гроссмейстера, он все-таки заговорил: “Меня не было слишком долго. Мне нужно многое наверстать”.