Сквозь тьму
Шрифт:
Все жители деревни разинули рты, уставившись на монету. В Дьендьосе были отдаленные долины, которые тоже вряд ли когда-либо видели настоящие деньги. Ункерлантец, говоривший по-енесийски, сказал что-то на своем родном языке. Все воскликнули. Трое молодых людей бросились к большому зданию. Тот, кто пришел туда первым, вернулся не просто с кружкой, а с кувшином. Он взял серебро у Иштвана, как будто боялся, что солдат закричит о том, что его обманули.
За другую монету я мог бы купить здесь самую красивую девушку, понял Иштван. Деньги дорогого стоят.Они вообще не должны этого видеть. Но сначала
Жители деревни снова воскликнули и указали в сторону леса. Солдаты из отделения Иштвана, видя, что с ним ничего плохого не случилось - видя, фактически, обратное - тоже выходили. “Твои друзья?” - спросил мужчина, говоривший по-енесийски.
“Да, друзья мои”. Иштван повернулся и крикнул своим людям: “Они настолько любезны, насколько это возможно. Действуйте так же, и мы все останемся счастливы”.
“Они все будут одеваться, как вы”, - сказал Ункерлантец. В его голосе снова прозвучало удивление. Неужели он не знал об униформе? Если он этого не сделал, то как долго эта деревня была отрезана от остального мира? Проклято долгое время, это было точно.
Солдаты Иштвана, не теряя времени, набирались духов для себя. Пара из них, не теряя времени, пыталась подружиться с деревенскими девушками, и, похоже, им повезло. Конечно же, серебро было здесь почти магически могущественным.
Улыбнувшись одной из девушек, Иштван позвенел монетами в сумке на поясе. Она улыбнулась в ответ. Да, она шлюха, подумал он. Но, возможно, все было не так просто. Встреча с незнакомцем - это вряд ли то же самое, что лечь в постель с деревенским мальчишкой, который потом месяцами хвастался своей победой.
С помощью немого шоу они заключили сделку. Иштван дал девушке две монеты и предложил ей флягу бренди. Она отпила из нее, затем подняла лицо и поцеловала его. Его руки скользнули вокруг нее. Ее губы были сладкими на его губах, ее груди твердыми и мягкими прижимались к его груди.
“Где?” спросил он. Она могла не знать этого слова, но она поняла, что он имел в виду. И она поняла, указав назад, на один из домов.
Но они сделали всего несколько шагов в том направлении, когда из леса выскочили еще несколько дьендьосских солдат, выкрикивая боевые кличи: “Дьендьес!Ekrekek Arpad!” Они начали палить еще до того, как задали хоть один вопрос или увидели, что с Иштваном и его отрядом ничего плохого не случилось.
Жители деревни закричали, побежали и попытались дать отпор. Некоторым из них удалось вернуться в свои дома. У них были палки, и они храбро ими пользовались.Луч из оружия товарища поймал девушку, которую Иштван поцеловал, и бросил ее мертвой к своим ногам. Ему повезло, что его собственные друзья не сожгли его тоже.
“Нет!” - крикнул он, но никто ни с той, ни с другой стороны - а теперь были и другие стороны - не обратил на него никакого внимания. Когда жители деревни начали палить, он бросился вниз за труп девушки и открыл ответный огонь. Прикончить их
Трех или четырех женщин убили не сразу. Дьендьосцы выстроились в очередь, чтобы напасть на них, не обращая внимания на их крики. Иштван держался подальше от линий; он обнаружил, что у него нет вкуса к этому виду спорта. Капитан Тивадар подошел к нему - публичное изнасилование было ниже достоинства офицера. “Одна деревня, которая нас не побеспокоит”, - сказал Тивадар.
“В любом случае, это нас не беспокоило”, - пробормотал Иштван.
Тивадар только пожал плечами. “Война”, - сказал он, как будто это все объясняло. Может быть, так оно и было.
Как она обычно делала, Пекка ощетинилась, когда кто-то постучал в дверь ее офиса. Как она должна была вести караван мыслей по правильному пути, если люди продолжали ее перебивать? Если это был профессор Хейкки, Пеккаво поклялся наложить заклинание зуда на трусы главы департамента.
Но это был не Хейкки, как обнаружила Пекка, открыв дверь. Там стоял солдат-куусаман, одна рука на палке у пояса, в другой - запечатанный конверт. Он посмотрел на нее. “Ты Пекка, теоретический заклинатель?”
“Да”, - сказала Пекка. Солдат выглядел так, как будто не хотел ей верить. В некотором раздражении она сказала ему: “Ты можешь постучать в любую понравившуюся тебе дверь в этом коридоре и попросить кого-нибудь сказать тебе, кто я”.
К ее изумлению, он действительно сделал это. Только после того, как один из ее коллег поручился за нее, он отдал ей конверт, за который потребовал, чтобы она выписала квитанцию. Затем, торжественно отсалютовав, он продолжил свой путь.
Пекка поймала себя на искушении выбросить конверт в мусорное ведро нераспечатанным. Это взывало к ее чувству извращенности: что может быть более подходящим для чего-то, что солдат, очевидно, считал важным? Но она покачала головой. Проблема была в том, что солдат, слишком вероятно, был прав.
И конверт, как она поняла по отпечатку с ценностью, пришел из Лагоаса. Один уголок ее рта опустился. Она все еще не была уверена, что поступила правильно, поддержав Сиунтио и согласившись поделиться кое-чем из того, что они знали, с соседями по острову Куусамо. Да, лагоанцы были союзниками, но они все еще были лагоанцами.
Она открыла конверт. Она не удивилась, обнаружив письмо, написанное на превосходном классическом каунианском.В прошлый раз, когда я черкнул вам строчку, госпожа Пекка, мне не пришлось отправлять ее специальным курьером, написанным Лагоаном.
Конечно, в прошлый раз, когда я черкнул тебе строчку, ты настаивал, что мне не нужно было этого делать. Я понимаю, почему ты так сказал, но теперь я знаю, что это неправда. Я был поражен открытиями, сделанными вами и вашими коллегами, и предлагаю свою помощь любым способом, который вы могли бы счесть полезным. В настоящее время я выздоравливаю от ран, полученных на австралийском континенте, но скоро должен быть достаточно здоров, чтобы работать. До тех пор, и пока я не получу от вас вестей, я остаюсь вашим покорным слугой: Фернао, маг первого ранга.