Сквозь тьму
Шрифт:
“Я знаю, какие вы храбрые люди”, - продолжал Раниеро. “Во время шестидневной войны я командовал полком фортвежцев, и они сражались как львы”. Сидрок плохо учился в школе, но он знал, что Альгарве и Ункерлант поделили Фортвег между собой, как пара голодных мужчин, разделывающих кусок жареной говядины. Любой фортвежец, которым командовал Раниеро, сражался бы за Альгарве - как это сделал Верферт, - а не за свое собственное королевство.
И теперь это было так снова. Сидрок пожал плечами. Он ничего не мог с этим поделать. И ему не нравились ункерлантцы, ни капельки. Если битва за Альгарве была
Раниеро сказал: “Бандиты и негодяи все еще беспокоят мою землю. Я знаю, что ты поможешь покончить с ними. За это ты получишь не только мою благодарность, но и благодарность всего великого и древнего Королевства Грелз”.
Рядом с Сидроком сержант Верферт хихикнул, достаточно громко, чтобы он услышал. Он понял, что означал этот смешок, больше из разговора в столовой между его отцом и дядей Хестаном, чем из того, чему его научили в школе.Грелз не был королевством триста лет. Альгарвейцы возродили это не ради грельцеров, а чтобы усложнить жизнь Свеммелю Юнкерланту.
Сколько грелзерцев действительно считали Раниеро своим королем? Если бы альгарвейцы назвали кого-то из своих королем Фортвега после бегства короля Пенды, Сидрокв не думал бы о нем как о своем короле. Он всегда говорил в основном то, что думал, но сказать это показалось ему плохой идеей.
Раниеро прогуливался сквозь ряды бригады Плегмунда. От него пахло сандаловым деревом, что почти заставило Сидрока выдавить улыбку. Но он понял, что это тоже была не очень хорошая идея. Тогда Раниеро перешел к Альгарвианским компаниям. Он не испытывал угрызений совести из-за того, что шутил с рыжеволосыми, а они с ним. Хохот взлетал к небу. Сидрок попытался вспомнить свой альгарвейский, чтобы понять, что было смешного, но не смог разобрать достаточно, чтобы рассказать.
А затем церемония была завершена. Раниеро снова сел на своего единорога и ускакал. То же сделали его альгарвейские командиры и грелзерские телохранители. Отряд грелзерса двинулся обратно к Херборну, как и альгарвианские компании. Таким образом, бригада Плегмунда осталась одна на обширной равнине Южного Юнкерланта.
Они разбили лагерь, как будто посреди враждебной компании - кем они фактически и были, иначе зачем бы они понадобились Раниеро? Посты часовых окружали лагерь со всех сторон. Увидев их, Сидрок сказал: “Что ж, по крайней мере, сегодня ночью мы сможем спокойно отдыхать”.
Сержант Верферт снова захихикал, на этот раз над ним. “О, да, если ты хочешь проснуться с перерезанным горлом. Ты должен считать ункерлантеров трусливыми сукиными сынами. Что произойдет, если они проскользнут мимо часовых? На них можно положиться, ты знаешь. Насколько хорошо ты видишь в темноте?”
“Я не знаю”, - ответил Сидрок. “Думаю, мне просто нужно быть готовым встать и сражаться в спешке, если потребуется”.
Это заставило Верферта кивнуть и хлопнуть его по спине. “Да, так и будет. Вот -видишь? Ты не такой тупой, каким кажешься”.
Беспокойство по поводу сна оказалось в основном академическим. Как только зашло солнце, комары появились армиями, роями, орд. В палатках, которые бригада привезла с Фортвега, не хватало сетки, необходимой для защиты от москитов; Фортвег
Когда Сидрок проснулся на следующее утро, он зевал, был раздражителен и покрыт укусами. Как и Верферт, который выглядел ничуть не счастливее, чем на самом деле. “И мы не самое худшее из этого”, - добавил сержант. “Проклятые москиты улетели с двумя солдатами из другой роты. Они вырастают здесь размером с драконов”. Сонный и ворчливый, Сидрок на мгновение ему поверил. Затем он фыркнул и пошел стоять в очереди за завтраком.
Бригада разделилась на полки, а затем на роты и начала рыскать по сельской местности в поисках ункерлантских иррегулярных войск. То, что они обнаружили, были фермерами, делающими все возможное, чтобы собрать урожай со своей земли. Несколько фермеров казались очень дружелюбными, но мало кто казался и активно враждебным.
Верферт ненавидел их всех, и Сидрок не мог видеть лучшей причины, чем то, что они были там. “Некоторые из них - нерегулярные войска, уверен, поскольку я стою здесь с самого начала”, - сказал ветеран-сержант. “И многие из тех, у кого нет на это сил, расскажут нерегулярным войскам, где мы были и куда направляемся. Пошли они к черту, вот что я должен сказать ”.
После пары дней марша рота Сидрока столкнулась с фактом, который поразил его. На Фортвеге не было таких лесов, как эти, темных, густых и диких, с прохладным и влажным воздухом даже летом под соснами, буками, елями, березами, лиственницами и ельниками. Сидрок продолжал оглядываться, но не в поисках ункерлантских иррегулярных войск, а в поисках медведей или, возможно, троллей. Он знал, что троллей не существует, но это не мешало ему беспокоиться о них, не в таком месте, как это.
Без предупреждения солдат, шедший рядом с тремя мужчинами перед ним, рухнул так, словно все его кости превратились в желе. Сидрок поспешил к нему. У него было аккуратное отверстие в левом виске; луч, который убил его, снес большую часть правой стороны черепа. Кровь пропитала сосновые иголки на тропинке.
“По отделениям!” - крикнул альгарвейский офицер. “В лес с другой стороны. Мы не позволим этим жукерам уйти безнаказанными”.
Сидрок направился в лес. Он надеялся, что кто-нибудь из его отряда сможет найти обратную дорогу к тропинке, потому что вскоре он потерял ее из виду. Он мог слышать себя и своих товарищей, бредущих на ощупь. Он не мог слышать никого другого - но по крайней мере один ункерлантский иррегулярный был где-то там, а возможно, и больше.Они знали лес, эти сукины дети. Если бы он их вообще услышал, это было бы потому, что они хохотали до упаду.
“Назад!” Команда прозвучала на альгарвейском. Она также сообщила Сидроку, куда лежит путь. Он пошел обратно. Его не волновало, что он не встретил нерегулярных войск. Он просто хотел выбраться из леса живым.
Он так и сделал. За лесом лежала маленькая деревушка. Фермеры и их жены с любопытством смотрели на бородатых мужчин в странной униформе. Не говоря ни слова, люди из бригады Плегмунда открыли огонь. Они убили столько, сколько смогли поймать, и оставили после себя деревню в дымящихся руинах. Сидрок был убит. “Добро пожаловать в Грелз!” - сказал он. “Пока мы здесь, мы можем с таким же успехом чувствовать себя как дома”.