Слабые люди
Шрифт:
Помехи. Кадр сменился на голую стену. Его голос за кадром вещает:
"Эти люди живут не так, как следовало. Они тоже слишком много вообразили о себе. Еще сегодня утром, наблюдая за ними из окна, я видел, как мамаша натравила свое чадо на другого ребенка, спровоцировав конфликт. А когда ее мерзкая личинка получила по зубам, задалась целью устроить скандал, не забыв при этом еще и сыну затрещину отвесить. Интересно то, что папаша, видя это дело, даже не вмешивается! Тупой жирный боров, чтоб его! Его скотина-жена усердно лепит из ребенка себе подобное, а этот хмырь даже не шевелится! Тьфу. Такие, как они, не должны жить. Именно из-за таких вот свиней мы катимся в евсеево гузно! С виду эти ублюди добропорядочные граждане, но стоит копнуть глубже и сразу же обнаруживаешь такую навозную кучу, что волей-неволей придешь в ужас. Еще забавнее моменты, когда такие вот экземпляры во весь голос чревовещают о «плохих родителях-садистах, травмирующих бесценную психику ненаглядных деточек, тем самым взращивая очередной сорт отборнейших моральных уродов и клятых убийц!" и в то же время ДЕЛАЮТ. АБСОЛЮТНО. ТО ЖЕ. САМОЕ! Поразительное, непритворное, как бы это бредово ни звучало, лицемерие! Откуда, вот откуда, скажи мне, в людях столько неуемной наглости? Ума не приложу, а головою приложусь! Меня всегда злили подобные, особенно бабы. Напрочь отбитые.
О.Н. на секунду промелькнул в кадре, и с той стороны, куда он метнулся, тут же возросли стенания пленников. Вновь раздались удары и ругань.
–щелк-
____
Запись 000033. 09.07.2024. Время неизвестно.
В кадре все та же стена, но к ней плотным рядом поставлены трое– отец, мать и сын, у всех троих смуглая кожа. Первые жертвы, чьи лица пробиваются по базе данных. Кредитные истории в порядке, но у обоих взрослых по три привода в полицию по одной и той же статье– насилие. У женщины разбит нос, лицо и рубашка залиты кровью. На мужчине и его сыне живого места нет. Одежда изорвана. Они стараются не шевелиться, все как один со страхом смотря на О.Н., стоящего вне кадра. Губы дрожат, но ни единого звука. Они так напуганы, что даже не в силах прикрыть с собой ребенка.
"Вы знаете, что я не хотел этого. Вы заставили меня, люди, заставили! Ежель б жили правдиво, как люди, а не бездумные приматы, то были бы вам счастье и уют! Но вы отбросили все принципы морали, вцепились в выгоду и упорно пытались перетянуть ее одеяло на себя, мешая не только себе, но и другим людям! Вы указывали им, как жить, отбирали все, что заблагорассудится, а неугодных запугивали и избивали! Да, я знаю! Я знаю, какие вы мрази отъявленные! Все, что вы сегодня пережили– целиком и полностью ваша заслуга! Я не виновен, не виновен, нет! Я– лишь орудие справедливости! Я выбираю, кто человек, а кто лишь зверь, грязное животное, заслуживающее лишь пулю в лоб, потому что я знаю, что есть человечность и мой вам вердикт– в вас ее нет и никогда уж не будет! Надеюсь, что ад существует и вы будете гореть в нем вечно"
Выстрел, вопль, еще выстрел, плач, выстрел, тишина. Все три тела сползают по стенке, оставляя широкий кровавый след.
"Если не я, то кто?"
–щелк-
____
Запись 000034. 14.07.2024. Время неизвестно.
Слабо освещенная комната– черные обои, усеянные бронзовыми листьями, резной шкаф позади кресла, в котором и восседает О.Н., смакующий очередной глоток коньяка, искоса посматривая в объектив. На левом плане диктор в новостной телепередаче весело вещал на немецком.
Прилагается дословный перевод:
"Добрый вечер, дорогие зрители, с вами я– Ганс Зигглер, и с вами ваша любимая программа "И снова чертово сегодня!". Сегодня я затрону тему цепочки убийств, произошедших в славном городе Мюнхен. На этот раз жителей терроризирует психопат-убийца, жаждущий насилия и беспредела. Полиция проводит расследование по делу Ульрика– какое специфическое имя у бедняги, ха-ха, – Шефера, тело которого нашли в одном переулке в неблагополучном районе города. Источники утверждают, что лицо жертвы было изуродовано, но также подмечают, что умер он от потери крови до того, как наступил шок вследствие всех травм, так что мы полагаем, что ему было очень, о-очень больно! Основная причина тому– оторванный, кажется, вручную язык жертвы, который убийца унес с собой! Возникает вопрос– зачем? Полиция пока не дает нам ответ на сей любопытный вопрос. Стоит заметить, что жертву нашли по чистой случайности во время одного из вызовов по другому поводу– без документов и денег, в изорванной одежде, откуда и доставили в морг сразу после того, как о пропаже заявила жена Ульрика по имени Лола Линдерманн,– и даже не спрашивайте меня про фамилию, будто вы сами не знаете, в чем дело!– которой пришлось ждать положенные два дня, прежде чем трубить тревогу! Ей только и оставалось, что прибыть на опознание и констатировать факт– мертвый как пить дать. Следователи опросили всех посетителей бара, в котором жертву видели в последний раз, и им даже не пришлось их искать– это постояльцы, заядлые футболисты и выпивохи и по факту являются большой дружной семьей, о которой мы делали репортаж пару месяцев назад во время чемпионата по футболу. Милости-пряности, дамы и господа, но все как один указали на некоего мужчину, с которым пил в день пропажи покойный, описав его почти одинаково– высокий, средней комплекции, с темными волосами средней длины, но с залысинами, а так же усы, перетекающие в бакенбарды. Более подробное описание внешности будет при составлении фоторобота, а пока запомните одну важную деталь– у подозреваемого большой шрам наискось прямо на лице! Увидите такого– тут же звоните по телефону…"
Конец фразы был заглушен стоном О.Н., до этой секунды возмущенно грозившим кулаком телевизору, но в следующую же согнувшегося в спазме боли.
"И, если бы все ограничилось всего одним убийством в этот чудесный выходной, так нет же! На днях была найдена мертвой целая семь…"
–щелк-
____
Запись 000035. 14.07.2024. 23:54
О.Н. прислонился спиной к унитазу, вытер лицо окровавленной салфеткой. В глазах боль.
"Мерзкий Ганс… Покрыл меня будь здоров! И самое поганое, что все, сказанное им, является чистой правдой! А ведь никто из нас не любит всей правды о себе, особенно когда ее выносят на публику даже при отсутствии уверенности в ее истинности. Мы не любим, когда нам обмывают косточки, строят теории вокруг наших эмоциональных проблем, предполагают наличие физических недостатков, точно провоцируя на ответную агрессию! Вот же сукин сын! Да, я не могу ничего сказать против из того, что не было бы расценено, как бездумный вопль больного, или переиначено на их же собственный лад, но если б этот напыщенный паяц только знал, какой этот свинтус Ульрик на самом деле урод… Если бы он только узнал, что расхваливаемый им человек является закоренелым расистом– тут же бы открестился от него и не преминул добавить вслед, что все, что я сделал, было правильно! А я знаю, что он сказал бы это, потому что данное мнение– популярное мнение! Стоит только внести чуточку ясности, осветит ситуацию под нужным углом– и вот он я, уже не злобный убийца, но радикальный борец с неравенством! Романтика, мать ее. А пока этот болван знай себе заводит шарманку: "Мы потеряли замечательного человека, да-да, его жена бедная и несчастная, да-да, надо ей помочь, да-да, перечислите деньги на такой-то счет, да-да!" Мразь. Просто мразь."
Кровавый плевок размазался по стеклу объектива.
Отвратительно.
"Но, когда он завел речь о той семейке ущербов, которых я тебе показал, мой дорогой зритель, у
Просто улыбнувшись, О.Н. тянется к камере.
–щелк-
____
Запись 000036. 15.07.2024. 07:56
О.Н. скорее всего испытывает нездоровое пристрастие к стенам в качестве условного фона– за спиной у него вновь стена, тоже голая, в выщербинах. Ни пятен, ни надписей.
Просто стена.
"Когда-то я сказал, что моя жизнь была пустышкой, без единого лучика света, серая, как шкура моего почившего кота. Ложь ли это? Наверное, отчасти. Ведь так называемый лучик был. Но очень, очень нестабильный, непостоянный."– долгое молчание, – "Однако был. Он был чертовски похож на меня, из-за чего я даже думал, что он мой двойник. Или брат, в котором я нуждался. Более удачливый, наглый, быстрый и сильный. Более красивый. Но не умный, что, впрочем, не мешало ему жить припеваючи и ни о чем не жалеть. Единственным его минусом была эмоциональная нестабильность, благодаря которой он периодически и влипал в разные ситуации, из которых мне приходилось вытягивать его буквально за жабры. Как-то раз он в очередном приступе ярости бросился на оскорбившего его мужчину, на поделку оказавшегося майором полиции, что чертовски оказалось не к месту. Прятать этого раздолбая пришлось около месяца у себя под кроватью, что внесло раздор между мной и очередной сожительницей, из-за чего она ушла. А вскоре левым слухом я узнал, что пресловутый майор был понижен в должности и переведен в другой город– в попытках найти моего друга он превысил свои полномочия и кто-то сверху прознал о наведенной буче. Казалось бы– беда миновала, а другу хоть бы хны– словно и не было этих поисков, угроз и пары выбитых дверей! Вспорхнув, аки твой орел, он тут же вышел на подиум и засверкал своим карамельным задом, влезая в еще большие заварушки, не обращая внимания на мои увещевания. Я пытался его контролировать, взывать к его совести, даже предлагал деньги за то, чтобы он перестал безумствовать и взялся за ум, но все без толку, еще и меня утягивал вслед за собой, как я ни упирался. Проблем с ним всегда было невпроворот, но вот скучно– никогда! Это не про нашего приятеля! Частенько бывало и так, что доставалось лично мне, если был подходящий настрой и я оказался слаб на передок, поддаваясь на дешевые провокации. Драк между нами было не счесть! Вот этот вот порез…"– О.Н. провел пальцем по шраму на лице, – "…был нанесен во время очередной ссоры. Этот болван достал нож и полоснул мне по лицу так быстро, что я только спустя пару секунд понял, что именно он сделал. Но, не успел я взбеситься, и он добавил подошвой своих долбаных берцев мне в лицо! Нокаут был стопроцентный. Очнулся я уже на скамье в окружении пьянчуг, пришедших полюбоваться на новый труп, и неожиданно быстро прибывших докторов, а этот олух сидел рядом, держа за руку и рыдая в отчаянии, испугавшись, что убил меня! Видимо, дыхание мне от удара и падения сперло прилично. После этого случая он старался держать себя в руках. Если и срывался, то нож его летел сразу куда-то в траву или снег. Закончив драку, мы ползали вместе, отыскивая этот тупой нож. Много всего было, очень много. И приятного и не очень…"
Очередная пятиминутная пауза, в течении которой О.Н. начал заламывать пальцы, словно гадая, продолжать ли рассказ или не стоит.
"Однажды ночью мне поступил звонок. Номер был моего друга, однако на том конце провода был отнюдь не он. Как сейчас помню этот грубый, скрипящий как несмазанная телега, и безжизненный голос, долго и нудно втолковывающий мне то, что я никак не желал понимать, из его слов разбирая лишь полное имя своего друга, несколько раз повторяемое с особой настойчивостью. Я завис и не нашелся, что ответить и после непродолжительного ожидания трубку сбросили. Я прокручивал слова, издаваемые тем безжизненным голосом, как аудиодорожку, сопоставляя сложенные звуки с подходящими по звучанию словами и сообразил, что случилось. Моего друга убили. Забили чем-то тяжелым и перерезали глотку, как свинье. Осознавая все это, я постепенно вспоминал– те две недели, что он пропал и не брал трубку, та дверь, что не открывалась после моих часовых стуков и оставалась стоять металлической преградой к его логову, те встревоженные лица соседей и их слова: "Игоря уже давно не видно и в квартире тихо!"."
Снова пауза, кожа левой кисти под ногтями приобрела ярко-красный оттенок. Проступили капельки крови.
"На его похоронах были только я и группка носильщиков гробов с лопатами. Похоронили его в обычной деревянной коробке и поставили обычный крест с фото, на который в тот момент мне едва хватило средств расплатиться. Позже, когда я стал более обеспеченным, я обновил ему все, что можно в чисто внешней форме– надгробие и прочие кладбищенские штуки. Ну, эти… монолитные плиты, железная свежеокрашенная ограда, под нею еще каменная ограда, имитация мощенного окружения, все эти цветы из выцветшего пластика заменил на другие. Свечку поставил– просто потому, что это казалось хорошим завершением, а не потому, что она якобы дарует ему покой. Это же чистая профанация… Все это время меня не отпускала одна мысль– этот человек, эта карамельная задница, которая в любом месте находила для себя затычку, но никак не успокаивалась, этот мудак, любимый всеми и известный всеми, этот неуравновешенный псих, не раз побывавший в заведениях, специализирующихся на лечении таких додиков, этот, не соврать бы, персонаж всех громких историй, возымевший за свою непродолжительную жизнь толпы самых что ни есть поклонников, на своих похоронах имел лишь одного меня, человека, которому не раз твердил: "Я ненавижу тебя! Я хочу тебя убить, но не могу, потому что я люблю тебя, потому что ты… ты мой самый дорогой человек, пусть ты и продал свою жизнь, унизил и оскорбил себя так, как никто б не смог это сделать с тобой! Ты– жалок, но тем не менее никогда не предашь, не уйдешь от меня, потому что умеешь ценить. Ты не продажен, как женщина, и не туп, как современный мужчина, ты– мой друг, принимающий меня таким, какой я есть, потому и я буду принимать тебя таким, какой есть ты! Но не обольщайся– я все равно тебя ненавижу, ибо ты слишком много обо мне знаешь!". Столько лицемеров в один голос скандировало его имя, рвало на себе тельняшку в показной преданности, делало все, чтоб прослыть его друзьями и прочие достойные презрения и явственного отвращения вещи, а в итоге ни одна сука не пришла на его похороны. Ни одна! Только я. Напоминание о его правоте и единственный, мать его, преданный ему друг. Лучший друг."