Славься, Темная Властительница!

ivan_kun

Таманцы стояли, стиснув зубы, вжав копья в землю и подперев их ногой. Хоть и велик был страх перед зеленокожими, но каждый из них понимал, что бежать от всадников нет никакого смысла. Их единственный шанс – встретить самый страшный, первый удар. Выстоять, а затем связать противника в рукопашной и дождаться подмоги.

Увы, их надеждам не суждено было сбыться. Полутонный Таран врезался в их строй с той самой сокрушительной мощью, что подобала его имени. И таких таранов здесь было пятьдесят. Дубовые щиты, рога и черепа животных надёжно защитили зеленокожих от копий, чьи древки ломались словно спички. А вслед за этим началась настоящая резня. Обычные доспехи ничто перед легендарной орочьей силой. Стальные топоры обрушились на воинов, прорубая кольчуги и раскалывая шлемы точно тыквы, ошмётки мяса и костяного крошева взмыли в воздух, кровавыми брызгами оседая на зелёной коже.

Всего за несколько минут сотня таманцев прекратила своё существование, но их жертва не была напрасной: оставшиеся роты, состоявшие, видимо из ополченцев, успели перестроиться по направлению к оркам. Четыреста человек встали плотным каре. Сейчас, стоя плечом к плечу, люди уже не пугались небольшого зелёного пятна, маячившего вдалеке. Они были готовы

дать достойный отпор воинственным варварам.

Гвидон Рашара являлся человеком весьма знатного рода. Баронский титул получил сам, за военные успехи. Он был первым из феодалов Тамана, кто присягнул на верность Тихону Дорцу, за что будущий Ледяной Властелин пожаловал ему земли всех мятежников, отравленных им на банкете в честь независимости северного города. Не считая графа Фрая, разумеется. Его тогдашний зять вполне устраивал тогдашнего рыцаря в качестве земельного лорда. Сейчас же игра повторялась, только ставки поднялись: барону был обещан Таман целиком, как только Фрай воцарится в будущем Олафсбурге. Приз был хорош, да только и шансы на успех не так велики, как в прошлый раз. Казалось бы, твой противник – взбалмошная соплячка, чего ещё желать? Но нет, соплячка осознавала свою взбалмошность и великодушно позволила командовать другим, оставив себе лишь скромную роль триумфатора. А те другие оказались отнюдь не глупыми и сделали всё, чтобы осложнить Гвидону выполнение его плана. Однако, барон был не настолько самонадеян, чтобы строить план сражения на чужой глупости, его стратегия была куда более приземлённой. Прямо сейчас, когда основные силы врага в лице орков увязли в пехоте, а в центре идёт жестокая схватка между мечниками и копейщиками, он нанесёт свой удар. До боли банальный фланговый удар. Однако наступать будет не городской сброд, взявший оружие неделю назад, не ополченцы и не наёмники, а три десятка аристократов под его личным руководством. А это большая сила. Достаточная для прорыва фланга и физического устранения вражеских командиров, включая королеву Торвальд. За год правления эта женщина так и не смогла создать правящую элиту, способную в случае чего взять власть в свои руки, а значит война кончится вместе с жизнью молодой колдуньи.

– Ну что, Торлаф, покажем им? – Гвидон шутливо подставлял коню сжатую в кулак руку. – Надерём зад столичному сброду?!

– Жду не дождусь, бос! – задорно отозвался вороной жеребец, закованный в броню в степени не меньшей, чем хозяин. Его прикрытый сталью лоб боднул кулак Гвидона. – Залезай, чего ждёшь?!

Барон взобрался на коня. Беглый взгляд на остальных всадников. Никаких речей и напутствий, каждый из них знает, ради чего сражается. Достаточно лишь слегка качнуть пикой. Храня молчание, под мерный лязг доспехов конники двинулись в сторону столичных войск.

Инь уже была бы не прочь перевести дух, но противник не давал оркам такой возможности. Они действовали неумело, неорганизованно, порой попросту глупо, но их было много, и они были достаточно напористыми. В который раз глефа описала полукруг, оставляя подошедших слишком близко человеков без таких важных частей тела как руки и головы. Одному из нападавших в лоб угодила тыльная сторона рукояти, кого-то оркесса пнула, кого-то подмял под себя её верный Таран. Кровь всё ещё бурлила в венах и запах смерти был всё также сладок, но Инь уже стала замечать, что слишком часто её удары проходят вскользь, отражаемые шлемами и кольчугами. Оркесса постепенно выдыхалась, полученные раны начинали садить... Стоило посмотреть вокруг, чтобы убедиться, что то же самое происходит с другими воинами, нескольких из них люди смогли стащить с сёдел и заколоть. Те, кто ещё был в строю, стремительно теряли силы и некогда мелькающие точно лопасти ветряной мельницы топоры сейчас поднимались и опускались медленно, хотя и по-прежнему без труда прорубали доспехи.

Сколько людей они успели порубить? Сто, может быть двести. Те, кто был смят и раздавлен во время первой атаки, отчасти уцелели и сейчас отчаянно цеплялись за жизнь, будто у них нет выбора кроме как между победой и смертью. Истинное упорство и героизм! Редкая доблесть для тех, кто взялся за оружие лишь вчера. Доблесть, которая уже стоила жизней нескольким орочьим всадникам и, скорее всего, заберёт ещё немало.

Гейом был капитаном небольшой кампании наёмников. Кампании довольно молодой, и потому бравшейся за любую работу. К примеру, сегодня они сражались за лорда Фрая. Сама по себе задача была довольно необычна – под видом ополченцев смешаться с войском и в назначенный час кое-что сделать. Это кое-что было поступком весьма подлым, но граф платил щедро. Что до Гейома, то он был убеждённым служителем Хиларет и убийство однополчан ему только льстило. Убийство? Да, всё верно. Когда новобранцы примут удар, их компания должна будет перекрыть бывшим горожанам путь к отступлению, а когда нападающие Мизорзбуржцы потратят свои силы на истребление этого скота – добить их. Впрочем, если случится чудо и горожане победят, подраться всё равно придется. Убрать нежелательных свидетелей, а иначе какие же из них герои?!

Левый фланг королевской армии постепенно продвигался вперёд. Всё началось после очередного дымового сигнала, Грета приказала изготовиться к рукопашной. Те из воинов, у кого были мечи, перешли в переднюю линию, в том числе и Лея. Прямо сейчас они проходили мимо тел таманцев, и каждый боец полуроты мог видеть последствия своей работы: у кого-то стрела торчала из горла, чей-то шлем был пробит тяжёлым болтом. В такие моменты Лею успокаивало, что она не знала, чьей именно стрелой был убит тот или иной человек – ещё одно достоинство профессии лучника. Правда иногда удавалось разглядеть чье-то лицо и десятнику приходилось прикладывать усилия, чтобы устоять на ногах. Тяжело видеть столько смертей так близко, особенно впервые. А смерть была повсюду, не только под ногами, но и справа, где дрались основные силы обеих армий, и впереди, где мелькали сошедшиеся в противостоянии орки и ополченцы. От близости трупов, криков и лязга оружия нарастало ощущение тревоги, собственной никчёмности, уязвимости. Каковы её, Леи, шансы выжить, попади она в одну из мясорубок? Что она сможет сделать? Маленькая, слабая, неумелая? За внутренними копаниями она едва не

пропустила крик Греты «Конница». Однако тело сделало всё само, слишком прочно вбила в неё полугодовая муштра эту команду. Словно марионетка на ниточках, Свенсен остановилась, упёрла копьё в землю, прижав его ногой. То же повторили остальные полсотни человек. Была команда взвести арбалеты, потом сжать строй. Никто в отряде не понимал, что происходит. Конница? Ну и где же эта конница? На горизонте было чисто, орки рубились с людьми, звенело оружие, ржали лошади. Погодите-ка, лошади? Лишь приложив немалые усилия, девушка смогла обнаружить неестественное искажение пейзажа впереди. Картинки словно наслаивались одна на другую. Будь на её месте человек умудренный, сразу бы распознал иллюзию, но Лее времени хватило лишь на то, чтобы вскрикнуть в ту последнюю секунду перед тем, как вынырнувший из пустоты вороной конь бросился на неё, отбрасывая девушку в сторону. Секунда. Именно столько и длилась атака – всадники прошли сквозь строй, как раскалённый нож проходит сквозь масло, буквально вырвав из него несколько десятков человек. Время для Свенсен остановилось, обострённые предчувствием смерти чувства фиксировали каждый фрагмент мозаики окружающей действительности: сопение лошадей, звон доспехов, крики умирающих сослуживцев, запахи человеческого и конского пота, она словно кожей чувствовала ту невообразимую мощь, что заключали в себе те люди. Точно в замедленной перспективе мимо неё прошло длинное копьё, всего в паре дюймов от плеча, и вошло в тело Сары, тучной арбалетчицы, а затем рвануло её вперед, словно женщина вовсе ничего не весила. А потом что-то хрустнуло, наконечник собственного копья нашёл цель, и та же невероятная сила бросила в сторону саму Лею. Уши заложило от незнакомого крика, перед глазами замелькали силуэты людей, травы и удаляющихся всадников. Теперь она видит небо, чистое и синее, спокойное и умиротворённое. Девушка выдохнула – их не стали добивать, хотя могли бы сделать это минуты за три. Сквозь солнечные блики она видит Тони, сержанта соседнего взвода. Мужчина шёл к ней с явным намерением помочь или хотя бы проверить, не истекло ли право собственности Свенсен на её ботинки. Шаг, ещё шаг, отголоски стонов справа и слева. А потом Тони упал на колени, и кусок его тела вместе с плечом шлёпнулся на траву. Будто во сне, за спиной мужчины возник рыцарь. Громоздкая фигура в чёрных латах изящно встряхнула исполинских размеров двуручный меч, затем немного сместилась в бок и вонзила его в одного из распластанных на земле королевских солдат.

– Торлаф!!! Где тебя носит, солонины кусок! Там сейчас без нас свершиться цареубийство! – громовым голосом прорычал незнакомец.

– Молчал бы, гоблинская закуска! Меня ранили, прямо между пластинами какая-то зараза пырнула! – послышалось с другой стороны.

– Ну ты неженка!

– А ты жмот! Надо было в мою броню реанимационные заклятья вшивать, а не в свою!

Рыцарь громко выругался, а потом проткнул ещё одного валявшегося в беспамятстве солдата. В спину ему угодило несколько стрел, но они попросту отскочили от доспехов, даже арбалетный болт оказался против них бессилен. Лея смотрела, как воин с невероятным для латника проворством подскочил к стрелявшему и укоротил его ровно на половину, ещё одного стрелка он обезглавил, третьему раскроил череп ударом рукояти. В висках девушки нарастала пульсация. Что это за монстр в человеческом облике и что, подскажите боги, с ним делать?! Мысль о том, что этот тип доберётся и до неё, не могла не угодить в голову. Рука инстинктивно нащупала рукоять меча, но тут же опомнилась и потянулась к луку. Лея стреляла довольно метко и могла без труда попасть в глаз карликовому бихолдеру. Физиономия же незнакомца была куда крупнее и окаймлённая контурами шлема смотрелась просто дивной мишенью. Выгадав момент, когда воин отвернулся, девушка вскинула лук и, встав на одно колено, прицелилась. Сердце словно часы отмеряло секунды, руки словно заледенели, ушли дрожь и страх, уступая место охотничьему инстинкту и стоило мужчине обернуться, как стрела сорвалась с тетивы, со свистом устремляясь к цели. Звякнула о невидимое препятствие и отскочила в сторону. Многозначительно присвистнув, рыцарь направился в её сторону, лениво перебрасывая меч из руки в руку. Душа девушки буквально ушла в пятки, видимо таким способом надеясь избежать встречи с бронированным монстром. Вот только телу Свенсен в загробный мир совершенно не хотелось. Словно на автомате она выпускала стрелу за стрелой, но куда бы они ни попадали, результат был один – металлический звон и рикошет.

– Именем королевы, стой! – послышался хрипловатый басистый голос, и знакомый тощий зад загородил взводному противника. Но судя по звуку шагов, останавливаться никто не собирался.

Барон Рашара был в известной степени сердит: его коня ранили, его самого вывели из большой игры и засунули в какую-то детскую песочницу. Для него эти люди не представляли угрозы, их убийство не сулило славы. Скорее он делал это от скуки, надеясь хотя бы снять напряжение.

– Эй, Сэр, не хочешь со мной смахнуться?

Снова его отвлекают. Правда, на этот раз голос был достаточно уверенный, чтобы заставить барона обернуться. Верный глаз довольно быстро оценил противника, вернее, противницу. Но прежде чем изменить маршрут, мужчина пнул лежащую у его ног голову в железном шлеме, отправив точно в брюхо тому зарвавшемуся плебею. И вот уже незнакомка корчится на земле, жадно глотая воздух. Рашара ещё раз взглянул на девушку, рискнувшую вызвать его на бой. Выглядела она весьма невзрачно: в простой кольчуге, незатейливом шлеме с одним обточенным мечом без щита. И всё же такого врага он в тылу не оставит. Стойка противницы говорила о мастерстве, а смелость о том, что она верит в возможность победы. Слишком рискованно.

Грета молча наблюдала, как приближается к ней чёрный силуэт воителя. Виски пульсировали, сердце стучало часто, на лбу выступила испарина. Обычный азарт. И чуточку страха. Единственный в жизни поединок с аристократом она выиграла. Леди Оливия, мягко говоря, не ожидала от Хайниц такого мастерства фехтовальщика, и равно знания как приёмов сложных и заковыристых, так и грязных трюков. Конечно, клавендхольмскому консулу стоило отдать должное, даже среди наёмничьего семейства ей смогли бы составить конкуренцию от силы два или три человека. Но то была Оливия, молодая, без боевого опыта и почти не использующая магию. Сейчас же перед Гретой стоял истинный аристократ, зрелый, перекачанный колдовством и закованный в броню, от которой арбалетные болты рикошетили словно горох.