Славься, Темная Властительница!

ivan_kun

– Удовлетворительно. Запиши, Эрви, – изрёк мужчина зычным басом. – Слегка кислит и недостаточно холодный, однако всё лучше орочьей мочи, что была в прошлой дыре.

Эрвин достала книжечку, тщательно записывая слова хозяина.

Сказать на чистоту, эльфы хоть и были второй по численности расой на Континенте, даже в крупных городах появлялись редко. Оттого и каждая встреча с представителем остроухой братии была для людей большим праздником и интересным зрелищем. Эрвин выглядела подобно сказочной принцессе и вела себя соответствующе. Порой казалось, что несмотря на вычурный наряд, который и гоблинше был бы тесен, и зачарованный ошейник, не Гюнтер, а она была хозяйкой.

– Как же повезло этому пьянчуге! – сокрушался Шульц, следя как министр трактирных дел переходит к дегустациям

колбас и сыра. – Личная эльфийка – это предел мечтаний. Когда-нибудь у меня будет такая же, – мальчишка полными любви глазами взирал на своего пузатого кумира, а тот, щеголяя белой пенной бородой, во всю орал прошлые куплеты, не забывая между делом жмакать внушительные выпуклости своей остроухой собственности.

– Ну-ну, а еще чёрная карета с плюмажами, запряжённая четвёркой лошадей, и усадьба под Астралором, – усмехнулся Густаво, вторгаясь в юношеские грёзы. – Очнись, брат. Может она и позволяет ему пользоваться собой, но для неё это не больше, чем игра, пускай даже вынужденная. Эльфы бессмертны. Эрви переживёт, возможно, и его потомков, если таковые появятся, и однажды получит свободу, а правнуки твоего родственничка под каким-нибудь мостом будут судачить о том, что когда-то у их предка была настоящая эльфийка.

– Это если тебе не продадут подделку, – добавила Жанна. – Мы иногда ездили на невольничий рынок со свитой барона. Пару раз там продавались эльфы по подозрительно низким ценам. Хорошо, если у тебя хватит ума ощупать и взвесить товар. А ещё лучше достать холодное железо и подержать рядом с покупкой. То, что тебе могут продать обработанного магией человека, ещё не самое страшное. Была пара случаев продажи перекрашенных тёмных эльфов.

– Тёмные даже лучше светлых, – возразил великий знаток гравюр и фресок Шульц.

– О, да, – согласился отставной знаток иллюстрированных романов Густаво, – только не приемлют рабства. Даже мужчины скорее перегрызут тебе горло, чем будут подчинятся. Тут даже ошейник не поможет. Смерть для них меньшее зло, чем подчинение менее совершенным существам. Ну-ну, не надо плакать. Вполне возможно кого-нибудь из тёмных нанять. За деньги они готовы на всё. Так что верь своей мечте.

– Как интересно, – Жанна перевела взгляд на Густаво. – А у вас есть какая-нибудь мечта?

– Служить моей королеве до последней капли крови, – рефлекторно выпалил брюнет. – Больше мне желать нечего.

– Не обращай внимания, у него, кажется, тяжёлый случай синдрома прислужника.

– А мисс сержант? Лея, у тебя есть мечта?

Свенсен задумчиво наклонила голову. Мечты? В восемнадцать лет? Первые из них рассыпались, когда их выселили из дома, отдав западный участок леса оркам. То были мечты о тихой семейной жизни потомственного лесничего. Второй массовый обвал грёз произошел, когда её не приняли в бордель. Грёзы о богатом женихе или хотя бы богатой интимной жизни. Третий обвал свершился, когда влюбившийся в неё парень пал в бою и посмертно обвинён в убийстве главнокомандующего. Мечты о не очень тихой и, возможно, довольно короткой жизни в качестве одной из Хайницев. Теперь сержант понятия не имела, к чему стремится и куда идти. Девушку, в отличие от Шульца, не радовали грабежи и не интересовали эльфийки, да и помирать за королеву, из-за которой она стала бездомной, не было желания. Может быть, через два года, когда подойдёт к концу срок контракта, она сможет наконец разобраться в себе.

– Я выйду ненадолго, – произнесла сержант, вставая со скамьи.

– Мы с тобой, – Густаво потянул за рукав молодого Хайница.

– Я вообще-то... – Свенсен испуганно шарахнулась.

– Ну же, не стоит стесняться нашей новой знакомой. Ей уже следует знать, что мы большая боевая семья и всё делаем вместе, – Ремильеро потянул опешившую начальницу в сторону дверки в конце зала.

– Это так... по-семейному, – существуй счетчик лицемерия, он бы взорвался в этот момент, но Жанне не удалось скрыть удивления. – Наверное, мне следовало бы пойти с вами.

– Э, нет, сестрёнка. Только после контракта, – отрезал брюнет, ногой выбивая дверь. – Это армия Параракса! Данная территория объявляется временным опорным пунктом! Что смотрите?! Освободили комнату!

Живо!!!

Жозефина откинулась назад. У скамьи не было спинки, но сильные руки позволяли ей проделывать и не такие фокусы. Итак, она в городе. В одной из таверн, рекомендованных Шоном. И уже может сказать, что пришла сюда не зря. Конечно, эти трое остолопов знали немного, однако они рассказали достаточно чтобы подтвердить опасения Всетемнейшего – Параракс вооружается, причём быстро. За последние полгода армия удвоилась и явно не собиралась на этом останавливаться, а значит надо действовать незамедлительно. А пока можно расслабиться. К счастью, местные таверны располагали к веселью и отдыху не хуже, чем любые другие. Танцы, выпивка, сальные шуточки, лёгкий и тяжёлый флирт. Смущало только отсутствие анекдотов про правителя. А ведь везде, кроме, собственно говоря, Алаара, этот обычай свято соблюдался. Ну что может быть приятнее, чем обозвать своего властелина хромым гусаком, старым мужчиной, страдающим метеоризмом, свинкой-копилкой, очковым лемуром, святым лопухом или милой жёнушкой? В Парараксе королеву не вспоминали, хоть Жози навскидку смогла бы придумать ей десяток прозвищ. Почему? Просто в городе ходила легенда, что по ночам Мизори Первая переодевается в крестьянские одежды и бродит по тавернам, чтобы лично начистить рожи тем, кто плохо о ней отзывается. Жозефина усмехнулась. Она вспомнила, как полтора года назад после смерти Ледяного Властелина свежеиспечённая королева вышла на площадь потребовать возврата разграбленной казны. Такая дура и впрямь может опуститься до потасовок с простолюдинами. Дура... Полтора года назад, когда тощее величество отвернулось, считая до ста и ожидая возврата добра, Жози стояла в толпе. Один бросок ножа, и не было бы никакой Мизори Первой. Не было бы нынешнего задания. Пальцы герцогини сжались, комкая вилку. Что бы сказал на этот поступок Князь? Одобрил бы или покарал? Отчего её возлюбленный и мудрый повелитель не желает понять, что каждый день, который худосочный зад Торвальд просидит на троне, лишь ускорит победу славного княжества? Неужели гном-милитарист был бы менее опасен?

Большие часы пробили полночь. Больно долго нет её новых друзей. У них проблемы с желудками или может быть нравы в Параракской армии сродни порядкам в бандах тёмных эльфов? Женщина поморщилась, вспоминая полные ностальгии рассказы Дюраля о его родном подземелье, чудовищно кровавых схватках и неслыханного масштаба оргиях. Выразительно постучав кружкой, де Салдер продолжила ожидание.

– Да что ты себе позволяешь?! – не желала униматься Лея. – Ты хоть представляешь, что о нас подумают? Что подумают обо мне?! Да после таково нам всем останется лишь пролить кровь во имя королевы! Но ты прольешь её первым!

– Как раз наоборот, – брюнет сжал плечи командира, впившись в голубые глаза взглядом. – Это наш шанс построить достойное будущее. Эльфиек не обещаю, но пару золотых или повышение...

– Повышение? За что? За захват сортира?! – взорвался ничего не понимающий Шульц.

– За захват шпиона.

– Шпиона? Где ты видишь шпиона? А, ты о Жанне. Ну что ж, а я-то всё думаю, чего ты так на неё пялишься. Спешу расстроить, на бёдрах не написано, что человек шпион.

– Я смотрел не на бёдра, а на обувь, – холодно заметил знаменосец. – Знаете ли вы о снежных вивернах? Довольно редкий вид. Из их шкуры получается удивительно прочная и эластичная обувь, поверьте сапожнику. Материал не очень красив внешне и потому недолюбливаем аристократами, слишком дорог для простых воинов, однако идеален для агента.

– Ага, и этот агент попрётся в агентской обуви выполнять свои шпионские замыслы. Конец вашей теории, господин подмётка!

– А с чего ей волноваться? Или каждого новобранца досматривают сапожники? К тому же, за те три часа, что мы сидим, она только и выспрашивала что про наши войска.

– Да нет же, – возразила сержант, – она ничего такого не выспраш... Ох, барлог меня разбери! Ты же не имеешь ввиду тот вопрос про мечи?! Я не специально. Если ротный узнает...

– Если ротный узнает, что мы схватили шпиона, он забудет обо всём на свете, – зло усмехнулся Шульц. – Стыдно признавать, но каланча прав. Это наш шанс.