Смертельное шоу
Шрифт:
– - Правый, тот, что в крэке, сказал левому, что в вареной коже: "Таких уродов надо под корень валить, а ты адвоката из себя лепишь".
– - Вот так дословно и сказал?
– - Провалов памяти у меня еще не было. А потом слова такие заметные: урод, адвокат...
– - А напарник что ему ответил?
– - Ничего. Я же сказала: они к его двери свернули. Уже не так слышно.
– - А как они выходили, вы видели?
– - Я по два раза мусор не выношу!
Она встала с видом
Павел сразу ощутил себя ущербно перед стоящей Кравцовой и тоже медленно принял вертикальное положение. Сзади ничего не упало. Значит, его стул оказался получше хозяйского. Да и дела, кажется, тоже.
Онемевшие в кулаке пальцы помяли воздух, медленно наполнились силой и вынули из бокового кармана куртки черный диктофон. Победно нажав на кнопку, Павел пояснил обомлевшей Кравцовой:
– - Ваши показания зафиксированы. Но будет лучше, если вы завтра
придете в мой кабинет на Октябрьской и подпишите текст показаний.
– - Мы... мы так не договаривались, -- еле выжевала она пухлыми,
укрытыми густым алым слоем помады губами.
– - У вас есть зеркало?
– - прижав диктофон к левой скуле, спросил он.
– - Мы так...
– - Вот зеркало, -- вошел на кухню Кравцов.
На его дрожащей ладони круглым озерком воды лежало дамское зеркальце.
– - Спасибо.
– - Мы так...
– - Ну надо же!
– - изучив в зеркальце ноющий зуб, разочарованно произнес Павел.
– - Кто кинул кроссовку?
– - Она!
– - крикнул Кравцов и отступил на шаг из кухни.
– - От удара треснул зуб, -- опередил Павел движение Кравцовой за муженьком.
– - Это типичное хулиганство.
– - Но откуда я знала, что вы... что я...
– - Придете завтра. Вот моя визитка, -- положил Павел на стол и зеркальце, и картонку со своими телефонами.
– - И не вздумайте не явиться...
Он пошел ко все так же приоткрытой двери, спиной чувствуя на себе два разных взгляда: злой женский и довольный мужской.
Глава шестая
ИТАК, ШОУ НАЧИНАЕТСЯ! СЛАБОНЕРВНЫМ ПРОСЬБА ДАЛЬШЕ НЕ ЧИТАТЬ!
Барабанщик, сидящий в ушах Саньки, прошелся палочками по томам, встряхнул малый барабан, сыпанул дробь по большой тарелке, надавил ногой на педаль "бочки", и в этот момент, под самый мощный удар, после которого начинали вступление бас- и соло-гитары, замок в двери щелкнул, и бронированная плита поплыла на Саньку. Он отшатнулся от нее, как от бульдозерного отвала, вырвал наушники плеера, больно поранив мочки, и еле сдержался, чтобы не сделать еще один шаг назад.
– - Чего тебе?
– - Исподлобья, словно бык на красную тряпку, смотрел на него огромный серый мужик.
Серыми были его джинсовая
– - Ты что, глухой?.. Фанат, что ли?
В лежащих на груди Саньки наушниках комариком попискивал солист какой-то западной группы, и он подумал, что охранник еще примет это попискивание за его голос.
– - Я -- к директору, -- с напускной смелостью выпалил он.
– - Вы договаривались?
– - У меня к нему письмо.
– - От кого? Какая организация?
Охранник казался человеком, с которым ни в коем случае нельзя делиться тайной. Саньке почудилось, что, если он сейчас скажет "Из зоны", охранник сжует эти слова, как жвачку, и закроет дверь. Но говорить что-то надо было, и он солидно произнес:
– - Это конфиденциально.
– - А что это?
– - замерли челюсти охранника.
– - Это значит -- секретно... Ну, от его родного брата ему письмо.
– - А ты что, почтальон?
– - Нет, я ваш новый солист, -- не сдержался Санька, и у охранника физиономия стала в два раза шире от улыбки.
– - Гы-гы!.. Со-олист!.. Тут таких, как ты, солистов!..
– - Не скаль зубы, а то в лобешник схлопочешь!
– - в крике шагнул
навстречу Санька.
– - Иди стучи шефу, что к нему базар есть!
– - А сам в лобешник не хочешь?
Охранник напрягся в дверях. Теперь уже шире стало не только его
лицо, но и грудь. Кажется, еще немного -- и он своими плечищами
раздавит металлический косяк двери.
– - Чего тут у тебя, старичок?
– - раздался сзади, из-под мышки охранника, чей-то голосок.
– - Фанат какой-то нервный приперся. Я его ща...
Он все-таки шагнул к Саньке и сгреб его за грудки. Голова, гудевшая последние пару часов скорее не от музыки, а от бесконечных часов перелета из Читы в Москву, взвыла пожарной сиреной. Хотя это просто не стало хватать воздуха под клешнями охранника.
– - Ты... я... шефу... ска... скаж-жи...
Язык не знал, что пробормотать, чтобы спасти голову. Сирена выла все сильнее, и вот-вот должны были лопнуть барабанные перепонки.
– - Слушай, не надо, -- попросил откуда-то из глубины все тот же голос.
– - Давай я с ним сам поговорю. Фанатов уважать надо...
– - Фанатов давить надо, -- не согласился охранник, но пальцы все же разжал.
– - Пошли со мной, -- поймали рукав Санькиной куртки уже другие пальцы, тонкие, почти девичьи, вытянули его к себе из-за горы охранника, и Санька с перепугу опять чуть не сделал шаг назад.